Ирина Матысяк:
Добрый день, дорогие друзья, в эфире программа «Полилог», и я ее ведущая Ирина Матысяк. Сегодня у нас в гостях Алексей Давлетшин, композитор, гитарист и просто хороший человек. Говорить мы будем преимущественно о таком прекрасном инструменте, как гитара. Давайте знакомиться. Как Вы пришли в музыку?
Алексей Давлетшин:
Я был настырный, у меня есть своя теория по тому, как попадают в музыку, а попадают очень просто – если Господь Бог протянул руку в этой области и потянул тебя к себе, тогда да. Случаев много, кто-то за кулисами просто смотрит за родителями, но не часто становятся звездами или становятся посредством родителей. У меня в семье из музыкантов не было никого, а в музыкальную школу я попал случайно. Мой брат-двойняшка пришел в музыкальную школу, но не хотел учиться, и тут освободилось место, он говорит: «Не хочу», – и ушел. А я сказал, что хочу, пошел, и музыка осталась на всю жизнь, я настолько офанател музыкой, брат мне потом говорил: «Вот я бы мог учиться. – А кто тебе не давал?»
Я пошел на классическую гитару, отучился, пошел на джазовое отделение, и я до такой степени любил свою музыкальную школу, что уходить из нее не хотел, всех загоняли, а я после школы проскакивал, и закончилось тем, что в конце школы я даже устроился завхозом в свою школу, чтобы все музыкальные инструменты были в доступе, а я тогда играл уже в народном оркестре, влез в 3 народных оркестра с педагогами, в 2 джазовых бэнда, это было хорошее помешательство, и я понял, что это мое на всю жизнь.
Ирина Матысяк:
Но Вы учились классически, с нотами?
Алексей Давлетшин:
Вначале была классика, потом пошел джаз, и когда я захотел играть рок, я пришел к одному известному гитаристу из одной известной роковой группы, он говорит: «Я тебя не буду учить, ты джаз играешь. – Нет, я настырный, ты будешь меня учить». И я его достал с другом, мы ходили к нему вдвоем, друг «откололся», я стал ходить один. Пару лет у него занимался, понял, что и рок могу играть тоже, был такой период. С возрастом понял, что меня начало тянуть к акустической гитаре, и в 2017 году вышел альбом, союз музыкальных критиков России назвал его «Инструментальным альбомом 2017 года».
И с тех пор я постоянно трансформируюсь, делаю дуэты с очень хорошими пианистами, сейчас у меня написана оркестровая программа, и постоянный септет, с которым я играю: пианист, скрипки, лучшие музыканты Москвы, кто в Большом работает, кто в «Кремлине».
Ирина Матысяк:
Почему именно гитара? Вы с высоты своего возраста можете объяснить?
Алексей Давлетшин:
Я уже перешагнул пятидесятилетний рубеж, теперь могу делать что хочу, ездить на чем хочу, у меня ребенок, которому нет и 2 лет, так что все поворачивается заново. Гитара – это же обертона, которые кто-то услышал, кто-то не услышал, все же зависит от инструмента. У меня очень крутой инструмент, гитара Томми Эммануэля, одного из лучших гитаристов мира. Я же себя позиционирую как композитор, не просто играю на гитаре. Гитаристов очень много, и все хорошие, не могу сказать, что плохо играют, просто в России любят говорить про уровень, чего не делают за границей, там вышел – ты уже молодец, а у нас нет – все слушают: здесь ты промазал, здесь у тебя хорошо, здесь плохо.
Ирина Матысяк:
Это зависит от восприятия, если у человека ухо наслушано, то он уже понимает. К сожалению, очень много некачественной музыки, некачественных вещей.
Алексей Давлетшин:
Чья-то теща говорила: «Сынок, я не осуждаю, я рассуждаю». В этом есть зерно, но дело в духе, кому-то хорошо на одном аккорде, мы знаем прекрасных бардов, которые два аккорда играют, и залы собираются. В гитаре тоже есть свой дух. Чем она хороша, за что я люблю гитару – это единственный инструмент, не побоюсь этого слова, не изученный до конца. Многие классические инструменты изучены вдоль и поперек, а гитара постоянно дает что-то новое, постоянно уровни меняются. Ты думаешь, вроде, уже ничего нельзя сыграть, а выходят чудные молодые гитаристы и изобретают что-то совершенно новое. Возьмите саксофониста, что ты там изобретешь? Там просто достигать уровня, он может быть бесконечен в скоростях. А в гитаре человеку, который не умеет играть, пальцы поставил, и понеслась. Но также ты можешь до бесконечности заниматься и достигать не технического уровня, а состояния чувствительности инструмента, отношения к звуку, потому что слушатели разные, и мы свою публику находим по чувствительности, по каким-то обертонам, кто-то слышит этот звук, а кому-то он не нужен. Гитару я люблю за бесконечность возможностей.
Ирина Матысяк:
Вы так это почувствовали в детстве?
Алексей Давлетшин:
Почувствовал, правда, еще на саксофон поступил, я тогда спортом занимался, дыхалка хорошая была, на саксофон меня прослушали – берем, а мама сказала, что денег больше нет, занимайся гитарой.
Ирина Матысяк:
Джазовая музыкальная школа в Казани – это уникальный эксперимент. Она до сих пор существует?
Алексей Давлетшин:
Что парадоксально, были джазовые, околоджазовые студии в Москве, но в Казани была именно первая музыкальная школа в СССР. Когда в Москву прилетали джазовые звезды, они не в Москве задерживались, а ехали дальше на поезде в Татарстан, Казань. Моя музыкальная школа находилась в самом гопническом районе, фильм, который сейчас нашумел, «Слово пацана», это мой район, и ДК, в котором гопники танцуют, это мой ДК, и я каждый день сталкивался с этим. Меня пронесло, поехал поступать в Москву. И все говорят: «Да что это такое, зачем это показывать». Ребята, ну, вы же не знаете, показали, чтобы не было так, а там все точно.
И эти известные джазовые музыканты со своими контрабасами идут в этот спальный гопнический район, они же не знают, что это такое, и шлепают в музыкальную школу, двухэтажное здание старого образца, построено еще немцами. Район назывался «Финский город», у молодежи все дворы назывались: Татарский, Дементьево, Караваево. Они шли в этот район, где жили простые люди, и 11-я музыкальная школа находилась там, не в центре Казани, от которой я жил в паре остановок. Там такие чудные концерты были, такие звезды приезжали в небольшую музыкальную школу, все очень душевно, как это было в советское время.
Джазовые фестивали в Казани во Дворце молодежи, который упразднили, стал банк, были просто чудные, Казань была в те времена нереально музыкальным городом, не знаю, как сейчас, я уже 34 года не живу там. Вы не представляете, какие чудесные времена были. Конечно, были проблемы, что недостаточно верили в Бога, не выпускали за границу. Но были и плюсы. Каждый клуб имел оркестр, каждый завод имел музыкальный коллектив, куча музыкальных школ, все государственное, бесплатное, и если ты был достоин учиться в институте, ты учился, если не достоин, платного образования не было, значит иди и работай. Каждый старался, люди не думали о деньгах так, как сейчас.
Ирина Матысяк:
Вопрос спорный, русскому року не хватало свободы, согласитесь, что человек такого масштаба, таланта, как Виктор Цой, работал в котельной, не соответствует одно другому, потому что был неформат.
Алексей Давлетшин:
Был плюс на контрасте: а я буду делать так. У нас принято обязательно работать музыкантом и никем больше не быть, а в Америке, Европе люди просто привыкли очень хорошо играть, очень круто, но днем он может быть пожарным, потому что чтобы достигнуть уровня игры, сцены, ты должен действительно чего-то стоить. Он тоже прошел свой путь, и когда дошел до этого уровня, перестал работать на такой работе.
Ирина Матысяк:
С большим удивлением для себя узнала, что на гитаре людей учат аккордам без нот, и некоторые гитаристы даже не знают ноту первой струны. Для меня это был нонсенс, я училась на фортепиано, ребенок ходил в музыкальную школу для общего развития, а как играть на пианино, если не знаешь нот.
Алексей Давлетшин:
Я когда обучаю, в классах всегда должно быть фортепиано, и всегда шучу: что такое фортепиано без струн. Многие даже профессиональные музыканты не знают, сколько нотных подходов. Одно время я занимался барочной, ренессансной музыкой, смотрел в архивах, есть французская система, немецкая, где люди никаких нот не знают, там просто табулатура - современная упрощена, а есть сложная табулатура тех лет. Кто кельтской музыкой занимается, тот знает, есть английский стиль, написано по-другому.
Если хочешь достичь высокого уровня, ты все равно придешь к нотам, как с тобой разговаривать, если ты в оркестре играешь. И те, кто говорят, что они хорошо играют и не знают нот, лукавят. Взять Томми Эммануэля, лучший акустический гитарист мира, он самоучка, но ноты все равно учил, в курсе дела, где что нажимать, а кому-то хватит пары аккордов. А дальше просто уровни.
Ирина Матысяк:
Вы еще преподаете, зачем Вам это надо? Потребность души, когда достиг какого-то уровня?
Алексей Давлетшин:
Просто есть тяга. Так случилось, что меня просили, и я занимался, у меня были те, кто вообще ничего не знают, и были девчонки 10, 12, 13 лет после фортепиано или после какого-то музыкального инструмента, они имеют сольфеджо, вот с ними мне легко общаться, не надо много теории объяснять, мы занимаемся руками, техникой. Просто приятно смотреть, как ты чему-то научил, раз – и получается, и понимаешь, что потом человек играет. Я занимался повышением квалификации, кто-то хорошо играет, но чего-то не знает, блюзовые музыканты ограничиваются.
На теорию музыки я смотрю необычно, даже формулу вывел, у нас учатся снизу вверх: сначала так играешь, потом на басы переходишь, учишься вверх. Всегда в пример привожу Гарри Мура. Ребята, вы знаете, какой уровень исполнения у этого блюзорокового гитариста? Чтобы спуститься до блюза, человек достиг очень высокого уровня и потом плавно, с багажом знаний, как я шутил всегда – в багажнике у тебя всегда должен быть какой-то запас, и часто он не раскрывается, как цветок, а в нужный момент раз – и козырей достаешь. Из своего умения ты используешь 20-30%, а когда надо, начинаешь вытягивать. А у нас часто думают, что ты снизу учишься, и когда доходит до максимума своих возможностей, в запасе ничего нет, то есть нужно заниматься сольфеджио, теорией музыки, историей музыки, потому что история тесно связана с гаммами, со всеми звуками, обязательно надо заниматься теоретической частью, и тогда ты набираешь багаж и идешь исполнять свою музыку. Надо обязательно много знать, не лениться, ты должен быть полиглотом музыки, в разных стилях, ты должен хотя бы по вершкам, хотя это плохое слово, но понимать.
На днях общался с женщиной: идет на балет, всю жизнь в Москве живет, и засыпает. Когда ты идешь на концерт, ты должен понимать структуру концерта, трех-, пятичастную форму, тогда ты не заснешь. Я с женой иду на классический концерт, говорю: «Смотри, сейчас вот это играет, тут арфа», – и спать не хочется, то есть все дело в знании.
Ирина Матысяк:
Ликбез для зрителя тоже должен быть. Я слышу, когда в оркестре кто-то не в ту сторону играет, не потому что у меня хороший слух, а есть люди вообще с потрясающим слухом, а большинство сидит и думает – а так можно? Формирование дурновкусия и непрофессионализма, который на сцене, а тем более в таких хороших залах, просто недопустим, ведь люди приходят, они понимают, что я бухгалтер, а тут музыкант, и это большая профессия, от которой много чего зависит.
Алексей Давлетшин:
Некоторые приходят слушать ассоциативно, глазки закроют: я сейчас впаду в это состояние, и мне больше ничего не надо. Но ты через 3-4 минуты начнешь спать сама от себя, если не будешь следить, это как в театре не следить за спектаклем. Я люблю смотреть старые спектакли, Ширвиндта, Миронова, просто наблюдать, а не ловить удовольствие от голоса. Люди идут на «Щелкунчика» и думают: услышат там что-то знакомое или нет. Разберись сначала, для чего программка дается: чтобы ты не заснул или, по крайней мере, знал, где заснуть можно.
Ирина Матысяк:
С другой стороны, когда ты идешь на концерт гитариста, мало кто знает материал, у того же Ивана Николаевича Смирнова много произведений, и что он будет играть сегодня, мы не знаем. Я на его концертах всегда входила в медитативное состояние, а это важно.
Вы были организатором проекта «Гитарный саммит Алексея Давлетшина».
Алексей Давлетшин:
Это я баловался, у меня есть некие организаторские способности. Каждую среду я приходил в клуб «Форте», который закрылся, мне было удобно, я живу недалеко, на Шаболовке, занимался там, звонил чуть ли не всем нашим гитаристам: «Хочешь поиграть в среду? – Хочу». Приходили, играли свою программу, я это записывал, мне просто хотелось посмотреть, какое количество гитаристов у нас есть и как играют. Играют очень хорошо, но как-то на презентации был гитарист Эмина, и он сказал хорошую фразу: «Играть-то все умеют, а вот музыку писать…»
И у меня было первое требование – ребята, играем только свою музыку, и у меня шквал ответов: да я не пишу… Я не ожидал, что такое количество людей не пишет музыку, то есть композиторов в том смысле, что я играю только свою музыку, по пальцам можно пересчитать. Ваня как раз из тех, кто обладал этим даром. Касаемо Вани Смирнова старшего, он человек, который играл джаз, который играл рок, имел высокий уровень исполнительского мастерства еще до того, как вошел в акустическую гитару. И на одном из концертов я играл блюз, он говорит: «Леша, ты чего меня не позвал?» А я и не подумал, он же тогда играл в «Арсенале», то есть человек в курсе дела. К слову о том, что багаж у человека большой, и он из этого багажа лучшие нотки вытягивал и вкраплял в свою медитативную игру. Оказывается, проблема, и я сказал: «Играйте что хотите». У пианистов в этом смысле лучше, они много пишут своей музыки, а у гитаристов написать что-то свое…
Ирина Матысяк:
Мне повезло, я общаюсь с гитаристами, которые могут написать что-то свое. Этот проект закрылся?
Алексей Давлетшин:
Закрылся, он был года полтора, потом я «наелся». Это была эстетическая ниша, которую хотел закрыть. Я познакомился со всеми, с кем хотел, за день у меня играли 2 или 3 гитариста, и блюзовых, и джазовых, и роковых вперемешку, я всех их узнал, сам каждый вечер играл. Баловство гитарное это не приносило денег, а наоборот, я сам занимался рекламой, чисто в удовольствие. В коммерческий проект это не переросло, да и не могло перерасти, тем более дело было перед ковидом.
Ирина Матысяк:
Сейчас информации очень много, ее такой колоссальный объем, что человек не в состоянии быть в курсе всего, а мы должны быть разносторонними, то есть должны нравиться и фортепиано, и гитара, и скрипка, и рок, и блюз, и джаз. В советское время все было более-менее спрессовано в одном месте, а сейчас разброс. Я совершенно случайно пришла на мероприятие, там были потрясающие ребята, а просто зрителю где искать?
Алексей Давлетшин:
Я понял, что знаю всех гитаристов в России. Мы начали с того, что сейчас много информации, и касаемо совета людям – это как мы сейчас сделали, выключили телефоны, все заглушили. Вопрос дисциплины во всем, если ты занимаешься, ты должен заниматься, заставить себя, хочешь хорошо играть – занимайся теорией, сольфеджио и закидывай телефон куда подальше. Есть куча хороших учебников, по ним занимайся, сейчас принято в Youtube заниматься. Уже что-то играет, спросишь – ноту ми не знает. Это проблема века, все перескакивают, не хотят. Молодежь сейчас выходит на работу и сразу хочет много денег, мы же не были такими, мы же думали, что должны вырасти, все было выстроено постепенно, а сейчас я вышла – мне зарплату 300 000, потому что я закончила институт, я хочу сейчас жить, это касаемо обучения. Так же мы учимся, плавненько, это говоря про уровни.
Человек должен понять, что он хочет слушать. Гитаристов много, но и не так много, можно уложиться в рамки 10 любимых гитаристов, а то и в 5. Ты хочешь чистую классику – есть 2-3 гитариста, куда ты точно идешь.
Ирина Матысяк:
Я хочу послушать барочную музыку на гитаре.
Алексей Давлетшин:
Там немножко все по-другому, количество струн другое, другой строй и т.д. Называется барочная, а на самом деле оттуда все перенеслось, у меня принцип – я чужое не играю.
Ирина Матысяк:
Кто у нас играет на гитаре барочную музыку?
Алексей Давлетшин:
Андрей Крилов, у него жена прекрасно играет на лютне, я советую найти, спокойно набираете лютневая или барочная музыка, и несколько очень хороших исполнителей, они еще во Владимирской области уроки дают на старинных инструментах, на 3-4-метровых теорбах.
Ирина Матысяк:
В пресс-релизах к альбому «Kiss&fly» Вы сказали, что вся Ваша музыка основана на личных историях.
Алексей Давлетшин:
Раньше – да, а сейчас немножко другая история. Я после этого альбома выпустил еще два, с пианисткой Асией Шакировой и один сольный, а сейчас почти эпохальный альбом «Зарождение».
Ирина Матысяк:
Некое философское осмысление.
Алексей Давлетшин:
Раньше уходил в лады, а сейчас опять тянет к классике, точности. Я сейчас часто заканчиваю в тонику, а не так, как раньше, уйду на вторую ступень, чтобы каждому было понятно, и по форме точно так же делаю, чтобы было легко слушать, только человек начинает понимать, что он устает, а я уже перехожу. Я люблю фальшкоды, когда вроде бы закончилось, а я начал заново, люди хлопают, а потом думают – может, не хлопать. Я жду, когда начнут хлопать, и дальше начинаю, смешная ситуация. Для клуба это хорошо, а на филармонических площадках, когда людей много, другие правила, и вопрос энергии.
Я понял, что в последнем альбоме «Зарождение» нужно, чтобы человек, который никогда не слушал такую музыку, сказал: «А знаете, я уже слушаю». А людям искушенным, критики же все время на балансе, они думают, должно быть сложно и интересно, и хочется сказать что-то плохое, а тут красивая нота появилась, форма интересная, гармония. У меня так было с пианистами, вначале поверхностно, а потом садятся за ноты: «Мы вообще не ожидали».
У жены кофейня, у нас вообще кофейная семья, и когда мы сняли клип, я еще не успел его доделать, нужно было передать ассоциацию с утра, когда ты проснулся, и девочка-бариста, которая идет на работу. Мне нужно сделать рассвет, показать, как включается кофемашина, сидит парень или мужчина, который перебросился с ней взглядом, заканчивается день, и в конце осталась ассоциация вкуса кофе. Я люблю палитры.
МУЗЫКА
Алексей Давлетшин:
За произведение должна произойти палитра чувств, я себе изобрел концепцию и остановок, и димидуэнд, крещенд, затягиваний, чтобы человек почувствовал, что он был в кофейном состоянии, а когда делаешь мелодию меморис, воспоминания, ты должен точно передать. Очень часто бывает, без обид, у джазовых музыкантов: просто слушаешь и не можешь понять, о чем мелодия. Назвать можно как угодно, но каждая мелодия должна говорить о чем-то. Первая мелодия в «Kiss&fly» эпохальная, в каких вариантах только не играл, у нее даже свой фан-клуб, и я ее сюда тоже включил, не в ритме, а специально ад-либитум.
Ирина Матысяк:
Мне нравится, когда музыканты устраивают джем-сейшн в свой день рождения, это не просто концерт, это импровизация в лучшем смысле этого слова.
Алексей Давлетшин:
Те, у кого есть джазовое образование, могут, а у кого классическое, нет, только ноты. Мои скрипачки по нотам, и все, а есть пианистка, которая играет что хочешь, только тональность называй и вперед. Классики так привыкли, они играют очень хорошо, но в своих рамках.
Ирина Матысяк:
Джаз – это импровизация.
Алексей Давлетшин:
Не всегда, джаз некоторым просто надоедает. Есть чисто джазовые концерты, будешь слушать блюзовые ноты, а есть академическая музыка, в которой музыканты только по нотам играют.
Ирина Матысяк:
Альбом «Зарождение» уже вышел, была презентация?
Алексей Давлетшин:
Была презентация в прошлом году в музее Чайковского, большой зал, мы играли в Клину, передача снята, видео хорошее, и я понял, что с этой программой сейчас надо двигаться, и я ее двигаю на большие площадки. Состав резиновый, от одного меня до дуэта, квартета, септета, и при необходимости у меня есть ноты для большого оркестра.
Ирина Матысяк:
Гитара с оркестром очень красиво звучит.
Алексей Давлетшин:
Нельзя просто с оркестром играть. Есть опытные аранжировщики, которые гитару пишут только под оркестр, это 88 человек, но из них есть лишние инструменты, и грамотно пишут 60 с чем-то, убирая некоторые, это отдельная наука.
Ирина Матысяк:
Что Вы больше любите – диски записывать или концерты играть?
Алексей Давлетшин:
Я все люблю, и диски записывать люблю, привычка такая, как у нормальных фирмачей: диск – тур, записал, поработал. Студия очень дисциплинирует, есть музыканты, которые только живьем играют, а в студии играть не могут. Там особая дисциплина – звук, звукоизвлечение, посадка, потому что запись не прощает погрешностей, ты после этого выходишь еще лучше играть. Я знаю много хороших гитаристов, которые не имеют никаких записей. Я говорю: «Ты дожил до 50 лет, прекрасно играешь. – Ну, не сложилось». И в результате нечего показать, только живьем. Я всем советую записываться.
Ирина Матысяк:
Дорогие друзья, концерт у нас в студии был великолепен, спасибо большое, и пожелаем Вам удачи.