{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Евгений Макаренко К.э.н., доцент, начальник управления корпоративных и партнерских продаж Объединенной страховой компании 30 марта 2020г.
У страха глаза велики
Говорим о современных нюансах страхования — что можно, а что нельзя застраховать

Елена Семаева:

Здравствуйте, уважаемые слушатели и зрители, в эфире программа «Интеллектуальный капитал» — проект «Преподавателей Лиги Высшей Школы» и радио Mediametrics при поддержке Фонда президентских грантов. Меня зовут Елена Семаева и сегодня тема нашей программы — у страха глаза велики. Будем говорить о страховании, которое, к сожалению, для многих людей в нашей стране — некое прекрасное далёко, знаем мы об этой сфере деятельности мало, страхуемся нечасто. В причинах этого будем разбираться, будем разбираться что можно страховать, чего нельзя, можно ли на страховании заработать (говорят, что нет), посмотрим, будем исследовать эту тему сегодня в том числе. А разбираться будем вместе с нашим экспертом, доцентом, кандидатом экономических наук и начальником управления корпоративных и партнерских продаж Объединённой страховой компании Евгением Александровичем Макаренко, добрый день.

Евгений Макаренко:

Здравствуйте.

Елена Семаева:

И представителем «Лиги Преподавателей Высшей Школы», зампредседателя «Лиги Преподавателей Высшей Школы», кандидат экономических наук, доцент Юлия Михайловна Белозёрова. 

Юлия Белозёрова:

Здравствуйте.

Елена Семаева:

Добрый день, Юлия, наверное, слово сегодня изначально всё-таки [0:01:25-0:01:30 - застывшая картинка] 

Юлия Белозёрова:

... «Лига» не молчит, не для этого собрались.

Елена Семаева:

А для чего собрались.

Юлия Белозёрова:

Собрались-то для великого, соответственно, сегодня у нас гость из Санкт-Петербурга — это один из наших победителей по номинации «Практико-ориентированное преподавание», мы стараемся показать и диапазон регионов, которые есть в «Лиге», и диапазон вопросов, освещаемых экспертным сообществом нашим, это, конечно, очень важно. К тому же у нас есть мероприятие, которое, в том числе, и в Ленинградской области состоится 20 марта — у нас пройдёт круглый стол в городе Павловск, всех приглашаем заинтересованных, более подробная информация на сайте на нашем professorstoday.org. Круглый стол будет посвящён вопросам непрерывного образования — дело в том, что мы сейчас как раз занимаемся подготовкой курсов повышения квалификации для преподавателей, стараемся начинить его новым видением, такими интерактивными различными методами. В планах у нас создание даже с виртуальной дополненной реальностью каких-то учебных материалов, в общем, планов громадьё и первый раз, наверное, мы представим наш курс как раз в Ленинградской области. Я надеюсь, что Евгений Александрович нас тоже поддержит в этом мероприятии.

Евгений Макаренко:

Павловск недалеко, конечно.

Елена Семаева:

Юля, 20 марта?

Юлия Белозёрова:

Это 20 марта будет, в городе Павловск Ленинградской области, а 17 марта у нас в Москве мероприятие — это форсайт-сессия со студенчеством, будем искать какие-то пути пересечении интересов, новые площадки, новые проекты, для того чтобы совершенствоваться нам, преподавателям, и развиваться в глазах студенчества. Я думаю, что и студентам будет что нам не только предъявить, но и услышать, потому что студент нового времени — он другой. Но и преподаватель меняется, поэтому будем искать точки соприкосновения вне университетских стен. Также приглашаем всех 17 марта на нашу форсайт-сессию в Общественную палату.

Елена Семаева:

В общем, 17 в Москве, 20 в Ленинградской области в Павловске. Давайте вернёмся к нашей теме, потому что о студентах и преподавателях мы ещё будем говорить, так, приоткрою небольшую завесу тайны. О страховании: я прямо с места в карьер хочу спросить — а можно ли в нашей стране страховать такие вещи как голос, мозги?

Евгений Макаренко:

Если рассматривать такие специфические вещи: откуда вы знаете об этом?

Елена Семаева:

Почему специфические? Смотрите, сидим мы здесь втроём, люди с высшим образованием, вы вообще золотой интеллектуальный фонд страны, уже зафиксированный официально победитель конкурса, почему нельзя, почему специфические?

Евгений Макаренко:

Откуда вы взяли эту направленность в принципе, откуда это пошло?

Юлия Белозёрова:

Мы все знаем про пятую точку Дженнифер Лопес.

Евгений Макаренко:

Бинго, отлично! 

Юлия Белозёрова:

Просто это такой мощный PR-ход.

Елена Семаева:

Ей нужно было пятую точку, а нам вот.

Евгений Макаренко:

Страховать можно, но боюсь, что про пятую точку все знают, про ногу Роналду, если не ошибаюсь, страховали. Но это шло не через страхование, это шло, я думаю, скорее через отдел маркетинга и рекламы. Поэтому ему дали бесплатно, скорее всего, полис и ей, соответственно, чтобы появился, как говорит молодёжь, хайп и пошло это в округе. 

Елена Семаева:

Меня округа волнует как раз таки, там у них ладно.

Евгений Макаренко:

На поток это не поставлено по одной простой причине, что страхование, как мы до эфира общались, это не способ заработать, это способ сохранить свои деньги или обеспечить себя чем-нибудь на будущее. Теоретически скажем, в России мы так говорим сейчас. Но позиция российского обывателя — что я заплатил страховую премию, то есть денежку за страхование, я же должен её отбить, как так, я что, зря деньги внёс в страховую компанию?

Елена Семаева:

Мне кажется, что эта позиция — это уже такая позиция продвинутого обывателя, потому что в целом, одна из причин того, что мало страхуются — это полная безграмотность населения.

Евгений Макаренко:

Нет.

Елена Семаева:

Нет?

Евгений Макаренко:

Нет, нет, как раз наоборот, наверное, кризис наш, падение покупательской способности населения тогда, в 2014-2015 году поспособствовало определённому росту страховой культуры. В чем оно заключается: прежде всего, что люди стали думать о страховой своей истории, то есть если до 2014 года, до 2015 года: ага, я в этой компании заработал денег — условно говоря заработал — поколотил машину, сгорело что-нибудь, пойду в следующую кампанию. Сейчас уже информационные технологии приносят свои определённые плюсы, формируется определённая база страхователей и люди уже, прежде чем заявлять убыток, десять раз подумают, а нужно ли реально заявлять его, может быть оставим как есть, но я сохраню свою прекрасную страховую историю для следующей кампании, для этой компании, на будущее. Также как, грубо говоря, все знают про Бюро кредитных историй: если ты плохо платишь по кредиту, следующий банк тебе уже кредит, скорее всего, не одобрит или ставка будет атомная.

Елена Семаева:

Евгений Александрович, а есть какая-то статистика по поводу того, сколько людей сейчас, в процентном соотношении, в России страхуются, потому что я живу в мире обывателей в плане страхования.

Евгений Макаренко:

Вы живёте в Москве.

Елена Семаева:

Мало людей страхуется и ещё не верят, кстати.

Евгений Макаренко:

Здесь опять же нужно брать что страхуют, правильно? У нас самый распространённый вид страхования какой?

Елена Семаева:

Имущество скорее всего. 

Юлия Белозёрова:

ОСАГО.

Евгений Макаренко:

ОСАГО, конечно же, всех людей, у кого есть машина так или иначе страхуют ОСАГО. Но уровень жизни понижается что бы там ни говорили, у людей денег становится физически меньше. Если, скажем, до 5 лет назад, в 2014-2015 годах ОСАГО была нормальной темой страхования, сейчас люди пытаются, не знаю как в Москве, а в Питере «ОСАГО за тысячу рублей» — объявления везде висят. Или «ОСАГО для ГИБДД».

Юлия Белозёрова:

Это мошенничество?

Евгений Макаренко:

Конечно, это мошенничество, за тысячу рублей нельзя купить полис нормальный. Это будет что-то не то там как минимум. Здесь уровень понижается определённый, опять же страхование — это не тот продукт, который покупают, это продукт, который продают — это разные вещи абсолютно. Не люблю, знаете, эту систему мотивации по Маслоу, но, скажем, для простого обывателя это самая распространённая вещь, когда потребности наши повышаются и страхование в этой пирамидке находится не внизу. Люди прежде всего хотят что: покушать, одеться и так далее, и тому подобное. И только потом уже думать, что, пожалуй, накопил немножко денежек, у меня есть какой-то капитал или имущество, надо как-то это обезопасить.

Елена Семаева:

А где должно быть страхование? Сейчас вы говорите о том, что оно выше, чем первая и, наверное, даже вторая ступень пирамиды Маслоу. А где должно быть по вашему? 

Евгений Макаренко:

Нужно смотреть, у всех людей по-разному. Если у человека нет машины, ему не нужно ОСАГО, «если у вас нет собаки, вам её не потерять» — здесь, соответственно. Динамика определённая есть. Если мы посмотрим динамику тех видов, которые сейчас в России идут, драйвером выступает добровольно медицинское страхование. То есть люди начинают помаленьку задумываться о здоровье. Это хорошо, это позитивно.

Юлия Белозёрова:

А люди или компании? Это всё-таки вопрос корпоративный или вопрос личный, личных финансов? 

Евгений Макаренко:

Компания — это не стены, это люди. Могу сказать: моей знакомой предлагают на выбор — либо мы вам повышаем зарплату ежемесячно на 5 тысяч рублей, либо вы получаете полис ДМС. И, знаете, каждый реагирует по-своему. Если, например, я — уже относительно немолодой человек, я, наверное, возьму полис ДМС. А если мне лет 25, то 5 тысяч рублей — нормально, зубы два раза в год в лучшем случае схожу, проверю. Но тренд есть, потому что мы говорим не про то медицинское страхование, не только про то, когда речь идёт, что вы ходите в поликлинику, к стоматологу куда-то ещё, а помимо этого здесь у нас идёт программа возрастных чек-апов. Соответственно, сами прекрасно понимаете, что проблема онкологии стоит очень остро и если, не дай бог, у кого-то находят эту штуку, лечение будет стоить сумасшедших денег. И заплатить 5, 10, 15 тысяч рублей за программу по онкологии, что если у тебя что-то найдут, то ты получишь либо лечение, либо существенную сумму денег на лечение — это актуальная вещь. И люди по телевизору везде видят статистику, что она ходит рядом, вокруг этого.

Елена Семаева:

Как раз к этому вопросу: а люди сами идут?

Юлия Белозёрова:

Я, как преподаватель основ маркетинга и связей с общественностью: в принципе, страхование — это классический пример товара пассивного спроса. Пока ты человеку не нарисуешь картинку страшную что может быть, с той же, не дай бог болезнью или другими случаями, он не задумывается о том, что действительно нужно что-то. И тоже самое, наверное, пока PR-отдел не рассказал о том, что можно ногу Роналду застраховать, люди вообще не думали о том, что можно отдельно части тела или свой интеллект застраховать.

Евгений Макаренко:

Этимология слова смотрите какая: если мы берём зарубежную, там sure, то есть «вера», а у нас-то какая этимология?

Юлия Белозёрова:

Страх.

Евгений Макаренко:

Страх, ужас. Даже отношение по-другому и поэтому мы видим тренд. ДМС— да, опять же очень сильно подкосили новые продукты, которые появились, я думаю, что они успешно сейчас и умрут, год, два и их не будет.

Елена Семаева:

Какие вы имеете в виду?

Евгений Макаренко:

Например, ИСЖ — инвестиционное страхование жизни, этот продукт был драйвером в принципе последние два года.

Елена Семаева:

Мы сейчас про Россию говорим?

Евгений Макаренко:

Про Россию. Он был драйвером и из данного вида страхования, именно объем страховых премий показывал рост, но он не отражал реальную ситуацию на рынке. Инвестиционное страхование жизни, если мы возьмём статистику Центрального банка за прошлый год, то порядка 50% всех полисов показали знаете какую прибыль? В районе 1%. То есть в принципе человеку было просто выгоднее взять эти денежки, положить на счёт в банке и через год…

Юлия Белозёрова:

Но это мы говорим о той истории, когда ты можешь открыть, условно, пополняемый вклад, который не является депозитным вкладом, а является страховым продуктом и через пять лет ты получишь обратно свои деньги с результатом инвестирования. Но страховая компания ведь неизвестно как инвестирует, более того, я знаю, что по закону очень небольшой лаг инструментов инвестиционных.

Евгений Макаренко:

Там не только лаг, скажем, если мы возьмём ИСЖ, там получается две части: одна на консервативное размещение, её не могут вообще куда-то серьёзно размещать и такая, где они могут поиграть на индексах — где-то фармацевтика, где-то ещё что-то вкладывают.

Елена Семаева:

Ценные бумаги, да?

Евгений Макаренко:

Там индексы как правило. И этот процентик очень маленький. Опять же где у нас продавалось ИСЖ, скажите? В банках?

Юлия Белозёрова:

В банках, да.

Евгений Макаренко:

А банк почему их продавал: не потому, что ему нравился такой продукт, что он хотел человеку сделать добро, правильно? Он понимал, что он на этом зарабатывает, зарабатывает больше, чем если человек принесёт деньги и положит на вклад. Они же специально перетаскивали людей со вкладов на ИСЖ.

Евгений Макаренко:

Тогда вопрос такой: мы сделали вывод, что некоторые продукты неэффективны для физического лица. Я знаю людей, которые не страхуют по ОСАГО и КАСКО очень дорогие машины, потому что они говорят, что я за страховку отдам больше, чем если я буду виноват и просто эти деньги верну, моя машина стоит дороже, чем средняя машина на дороге. Следующий момент, например, люди преклонного возраста, мужчины после 60 лет, как правило, стараются избежать страхования жизни даже если берут ипотечные какие-то кредиты и так далее, потому что там такие повышающие коэффициенты, которые не перекрывают экономию на процентах за ипотеку. Условно, если ты в Сбербанке берёшь ипотеку и не страхуешь себя, то процент у тебя на 1% выше.

Евгений Макаренко:

Там по-разному.

Юлия Белозёрова:

А стоимость страхования, условно, 1,3% будет уже для возрастных, например, мужчин. Мне кажется, у женщин этот порог возрастной чуть меньше.

Евгений Макаренко:

Правильно, потому что женщины-то у нас живут, в нашей стране дольше мужчин, поэтому и ставка по «жизни» для женщины ниже всегда, чем мужчин. У нас женщины долгожители в отличие от мужчин.

Юлия Белозёрова:

Да, соответственно есть некий конгломерат, людей который своим интеллектом, мозгами додумались, что страх не так уж велик и смысла нет в этих инструментах. Скажите, как много таких интеллектуалов и насколько они правы или не правы? 

Евгений Макаренко:

Не хочу никого обидеть, честно скажу, по поводу интеллектуалов или нет, но моё предположение, исключительно моё предположение: если человек заработал данную кучу денег своим непосредственным трудом, она ему досталась, он к ней относится более трепетно, чем если это была некая операция, соответственно, как они пришли, так они и уйдут. Это исключительно моё предположение, потому что я знаю достаточно много людей обеспеченных, они очень трепетно относятся к тому, что они заработали. И они тратят действительно серьёзные деньги на страхование, потому что он понимает, что его особняк за энное количество миллионов долларов только потому, что сосед удачно отпраздновал день рождения в хибарке за 500 тысяч рублей просто сгорит дотла. А страховка будет стоить несопоставимые деньги абсолютно. Опять же падение покупательской способности населения привело к тому, что появились различные продукты страхования. Если раньше КАСКО — франшиза, без франшизы, два варианта, сейчас очень много гибких тарифов, то есть страховые компании извращаются как только могут. «Поминутное КАСКО» кто-то придумал, «КАСКО за полцены», КАСКО такое, КАСКО сякое, лишь бы, грубо говоря, затащить клиента, они стараются подстраиваться под его способности. Кто-то говорит, что я не езжу на машине, она стоит у меня во дворе, два раза выезжаю на дачу и обратно. Пожалуйста, для вас есть такой-то специальный продукт. Поэтому при желании можно подобрать для любого клиента тот или иной продукт, который ему подойдёт.

Елена Семаева:

При желании.

Евгений Макаренко:

При желании, если человек заморочился реально этим вопросом. Про возрастных — да, вы абсолютно правы, страхование шестидесятилетних мужчин, действительно, такая проблема, но опять же не потому, что страховщики такие злые или жадные. Мы смотрим статистику.

Юлия Белозёрова:

Процент страхового случая будет.

Евгений Макаренко:

Да, мы смотрим, вам 60 лет, извините, вероятность того, что вы умрёте в 67, условно говоря, 50%.

Юлия Белозёрова:

Евгений, из всего, что я услышала, вы либо подтвердите, либо опровергнете мой вывод о том, что в массе страховой продукт больше актуален и подходит для людей с низким достатком, потому что в случае происшествия, страхового случая у них просто не будет резерва, для того чтобы покрыть этот страховой случай. Если у богатого человека сгорел дом, он скажет, «ладно, у меня ещё три квартиры»...

Евгений Макаренко:

Неудачный день у меня сегодня был.

Юлия Белозёрова:

Да, и, условно, какую-то часть своего дохода потратит на восстановление этого особняка. То для там малообеспеченной семьи это трагедия жизни, ты идёшь по миру и больше у тебя вариантов нет.

Евгений Макаренко:

Здесь я могу и согласиться и не согласиться. Просто если мы возьмём совсем-совсем слабо защищённые слои населения, то им может и страховать-то особо нечего. Просто есть, например, базовые продукты, без которых в принципе нельзя.

Юлия Белозёрова:

Но жизнь у всех есть, хоть какое-то имущество тоже есть.

Евгений Макаренко:

Нужно разделять «жизнь» и страхование от несчастного случая. Это разные вещи абсолютно, то есть накопительная «жизнь», которая, я считаю, что в России этот продукт выгоден только в одном случае, не хочу ругать коллег своих, но это застраховаться и тут же умереть, это выгодно. Если мы играем в долгую, вы не получите деньги, проще положить деньги в банк или каждый год по чуть-чуть класть и вы в определённый момент накопите денег больше, чем эта «жизнь». Если мы говорим про страхование от несчастного случая, безусловно, это вид, который нужен, потому что «шёл, поскользнулся, упал, очнулся — гипс», стоит 3 копейки этот полис, реально он недорогой. Застраховаться на миллион рублей — это не стоит дорого абсолютно. 

Юлия Белозёрова:

Это как в случае с выездами туристов, да?

Евгений Макаренко:

Если мы возьмём по градациям, по популярности — самое популярное, безусловно, это ОСАГО, потому что оно обязательное, второе — это выезжающие за рубеж, безусловно. Это стоит 300, 400, 500 рублей, в зависимости от страны.

Елена Семаева:

Ты просто за рубеж даже не выйдешь, если ты не застрахуешься, здесь абсолютно такая история.

Евгений Макаренко:

У вас менталитет москвича. Вы в Шенген выезжаете.

Юлия Белозёрова:

А в Турцию можно.

Евгений Макаренко:

В Турцию, Таиланд, ещё куда-нибудь — в те страны вы можете без полиса ехать на ваш страх и риск. В Шенген просто вам нужна виза.

Елена Семаева:

Знаете, я на самом деле вообще сейчас между двумя кандидатами экономических наук немного потерялась, сейчас объясню почему, буквально одну секунду, скажу, что у нас в эфире программа «Интеллектуальный капитал» — проект «Преподавателей Лиги Высшей Школы» и радио Mediametrics при поддержке Фонда президентских грантов и мы сегодня говорим о страховании, разбираемся с экспертом Евгением Александровичем Макаренко, кандидатом экономических наук, доцентом и начальником управления корпоративных и правовых продаж Объединённой страховой компании и представителем «Лиги Преподавателя Высшей Школы», зампредседателя «Лиги Преподаватели Высшей Школы», тоже кандидат экономических наук, доцент Юлия Михайловна Белозёрова. Я сейчас вам скажу, в чем я потерялась: получается, что страхование у нас, мы говорим про наше российское окружение, про менталитет, страхование у нас не престижно и не выгодно.

Евгений Макаренко:

Не то что не престижно и не выгодно…

Елена Семаева:

Или зависит от слоёв и от менталитета?

Евгений Макаренко:

Нет, оно не популярно... вы не думаете «надо купить хлеба, молока, джинсы стёрлись, ребёнку надо купить куртку» — у вас нет мысли, что «а, полис по несчастному случаю заканчивается, нужно зайти в интернет, продлить его».

Елена Семаева:

Почему у нас, я про это и спрашиваю. Потому что у меня, например, есть знакомые, которых есть это и они увидели выгоду и рассказывают знакомым…

Евгений Макаренко:

Опять выгода! Нет здесь выгоды.

Елена Семаева:

Как нет, вы только что сами говорили про низкие слои населения и несчастные случаи.

Юлия Белозёрова:

Снижение риска мы тоже рассматриваем как выгоду.

Елена Семаева:

Конечно.

Евгений Макаренко:

Это безопасность, потому что, например, вы получили 100 тысяч рублей за условную ногу, вы довольны или нет?

Елена Семаева:

Мои знакомые довольны, вы не поверите.

Евгений Макаренко:

Я бы не хотел за 100 тысяч сломать ногу.

Юлия Белозёрова:

Но если ты сломал ногу, лучше это сделать за 100 тысяч.

Евгений Макаренко:

Уровень культуры населения низкий очень и у нас не популяризируется эта вещь. Последний случай: был заключён договор со спортивной школой, а там спортивная гимнастика, если я не ошибаюсь, соответственно, девочки и мальчики летают и ломают налево, направо. Там и премии существенные, но и риски тоже очень большие и последний случай: в полисе прописана определённая сумма денег, 100 тысяч рублей. Родители приходят со сломанной рукой, ребёнок сломал и говорят, «давайте мне 100 тысяч рублей за руку». Вы им объясняете, что, ребята эту сумму вы получите в случае, не дай бог, если он инвалидом станет первой группы или умрёт. «Что вы мне говорите, здесь написано 100 тысяч рублей!» — они получили свои деньги, выходят и я слышу в коридоре: «Да получишь ты, получишь свой Playstation». Они уже эти 100 тысяч попилили: маме, папе шуба, куртка, ребёнку Playstation. И отношение соответственное возникает такое.

Юлия Белозёрова:

Я надеюсь они руку ребёнка не специальный сломали.

Евгений Макаренко:

Надеюсь, что нет.

Елена Семаева:

Но только ли безграмотность населения или наш уровень менталитета по поводу выгоды или то ещё?

Евгений Макаренко:

Не только. 

Елена Семаева:

Потому что, смотрите, другой пример буквально на днях рассказывали мне: салон красоты, застрахованный салон красоты затапливает и в итоге страховка покрывает только установку двери, все.

Евгений Макаренко:

Здесь опять же это из-за того, что низкая культура населения, потому что скорее всего это не их помещение, а собственник обязал застраховать ответственность за то, что что-то произойдёт — нормальная тема, но там лимитом 100 тысяч рублей, 50 тысяч рублей. Их и хватило на дверь, больше ни на что. То есть люди когда покупают полис, считают, что я купил полис, у меня все застраховано, все, я в домике, вот ситуация какая. Никто не читает. Опять же если мы возьмём банки или интернет, где продаются полисы— «у нас вы можете купить полис в три клика» — классно, не надо идти в страховую компанию, час сидеть, что-то обсуждать. Три клика нажал и все хорошо, полис вылез через принтер, как замечательно. А что там написано, что покрывается — и, безусловно, страховщики на этом зарабатывают. Они могут сказать, что мы зайчики, белые и пушистые.

Елена Семаева:

Всё-таки прозвучало, что заработать на страховании можно только страховщикам.

Евгений Макаренко:

Если мы посмотрим динамику страховых компаний, как уменьшается количество, то здесь тоже возникает вопрос, потому что, если возьмём регионы, не Москву, Петербург, то там то же самое ОСАГО стало малым и средним бизнесом, для людей, это вариант зарабатывать. Почему полис ОСАГО в Краснодарском крае тяжело купить: потому что там люди на этих полисах зарабатывают, поэтому это тяжело. С одной стороны вроде страховщики пытаются уменьшить выплаты, с другой стороны наседают страхователи, которые пытаются на этом деле заработать и это успешно получается. В своё время у меня коллеги искали юриста на штатную должность то ли в Краснодаре, то ли в Волгограде. На 40 тысяч они не смогли найти, потому что автоюристы получают гораздо более существенные деньги на страховых компаниях. Им не интересно сидеть в офисе, заниматься какой-нибудь частной практикой, решать какой-то арбитраж или что-то ещё. Они пошли, по ОСАГО порешали и заработали денежку.

Юлия Белозёрова:

Это сфера бизнеса.

Евгений Макаренко:

Да, это поддержка малого и среднего бизнеса страховщиков возникает. И количество страховых компаний уменьшается. По состоянию на начало этого года — мы не берём страхование жизни — универсальных кампаний 137 что ли я считал, что примерно осталось и тенденция к тому, что в этом году ещё 10-15 думаю, что уйдёт однозначно. Концентрация будет увеличиваться.

Елена Семаева:

Знаете, я всё-таки хочу о страховании жизни поговорить. В чем важность, почему во всем мире страхуются, а у нас опять же задумываются.

Евгений Макаренко:

Здесь мы берём накопиловку какую-то, что к определённому возрасту я получу эту сумму денег. Смотрите, вы могли предсказать, что курс доллара в 2013 году был 30 р., а сегодня под 70 р.? 

Елена Семаева:

Мне кажется у нас вся страна готова это предсказывать и предсказывает каждые пять лет.

Евгений Макаренко:

Вот никто не может предположить, понимаете, и люди не готовы вкладывать деньги, условно говоря, 15-20 лет, чтобы получить те же самые деньги, только они в номинальной стоимости будут стоить меньше. То есть это продукт, который не жизнеспособен в принципе.

Юлия Белозёрова:

Да, есть же модель чистого дисконтированного дохода — чем дольше время пока ты ждёшь деньги, тем меньше цена этих денег, деньги сегодня стоят дороже. Поэтому Евгений уже и проговорил эту идею, что долгосрочные программы страхования менее востребованы, потому что если пересчитать на вероятность случая и общую массу потраченных денег за десятки лет, тогда может быть это не так и выгодно. Но с другой стороны, опять таки, весь вопрос, наверное, в том числе и в доходах. А я бы хотела, если можно, Елена, я задам вопрос: вы, как практик, работая в вузе, чему учите студентов? Как вы считаете, вот изнутри вы видите эту структуру, к вам приходят юные таланты и вы, рассказывая в том числе о менеджменте, о сфере страхования, какую идею вы хотите поселить в головы?

Елена Семаева:

Добавлю ещё, что все, о чем вы проговорили до Юлиного вопроса, у меня, как у обывателя или, например, если бы я пришла как студент, вызвал массу вопросов. Какое тогда страхование, если в стране такая экономическая ситуация?

Евгений Макаренко:

Все плохо.

Елена Семаева:

Было такое ощущение, скажу честно.

Евгений Макаренко:

Если по порядку отвечать: чему учу — здесь можно сказать, что я не стараюсь у студентов вести лекции или что-то ещё, я просто пытаюсь заставить их немножко думать. Это основная проблема наших студентов, что они мало думают, это моё мнение. 

Юлия Белозёрова:

Они готовы потреблять материал.

Евгений Макаренко:

Они готовы, у них вопрос «а что нужно выучить?» Да не надо ничего учить.

Елена Семаева:

Что нужно выучить, чтобы сдать.

Евгений Макаренко:

Чтобы сдать, да. Я им даю тест, они говорят «А вы знаете, что-то в интернете этого нет».

Юлия Белозёрова:

Этого теста почему-то.

Евгений Макаренко:

Я говорю, «а вы и не найдёте в интернете, потому что я вам давал лекцию, немножко пораскиньте мозгами». И очень интересно наблюдать, когда у них мозги начинают включаться минут через 45, они сами удивляются, что ничего себе, оказывается, можно начать соображать. То есть они привыкли, что они сидят, преподаватель им даёт начитку и они сидят, конспектируют, выучил, сдал, конспект в мусорку, забыл. А немножко перестроить и заставить их думать. Поэтому мы с ними говорим про риски, про что-то ещё, разбираем какие-то случаи, которые сейчас существуют и я понимаю, что им нравится на практике разбирать то, что есть. А не то что теорию, кто-то сказал, эту теорию он выучил, вызубрил и забыл.

Юлия Белозёрова:

А чтобы заставить думать, как вы считаете, какая комфортная численность группы студентов тогда, чтобы так индивидуально каждого заставить думать, дать каждому 45 минут, чтобы он вообще начал хоть что-то делать?

Евгений Макаренко:

Во-первых пара, полтора часа, не 45 минут. Вообще оптимальный вариант, я думаю, что где-то не больше 15 человек, потому что, безусловно, когда нагоняют поток из 60 человек, например, аудитория уходит за горизонт, кто-то тихонечко спит впереди, пару человек может выгонишь из аудитории…

Юлия Белозёрова:

А остальные в телефоне сидят.

Евгений Макаренко:

Нет, эту тему я пресекаю, у нас условие, что телефоном пользоваться может только один человек, это я, только так.

Юлия Белозёрова:

Авторитарно.

Евгений Макаренко:

А по-другому никак.

Юлия Белозёрова:

Я вас очень хорошо понимаю в этом плане.

Евгений Макаренко:

Если возвращаться к накопительной...

Елена Семаева:

Подождите, мне очень понравился этот вопрос со студентами: то есть в этой экономической ситуации что вы им о страховании говорите, каким образом вы их мотивируете на то, что страхование важно?

Евгений Макаренко:

Я не хочу ни к чему мотивировать, они должны сами к этому приходить. То есть мы разбираем случаи (например, с парком Газелей), разбираем риски, что может произойти здесь, что может произойти здесь, разбираем управление рисками, как можно обезопасить себя здесь, здесь и вот здесь, а что здесь лучше. Мы просто разбираем механизмы по деньгам: что, пожалуйста, он может нанять сторожа за 50 тысяч рублей, может застраховать эти Газели или что-то ещё. И они сами выбирают механизм тут. Я не говорю «обязательно страхование, по-другому никак», нет, ребята, вы можете не страховать, это же тоже ваше право. Откладывайте денежку каждый месяц, вдруг что-то произойдёт, это тоже механизм, грубо говоря, работы с рисками и они сами приходят тому, что это мы сделаем вот так, а этого сделаем вот этак. 

Юлия Белозёрова:

Да, или вкладывать в своё здоровье, условно, самострахование.

Евгений Макаренко:

Или сам стой с ружьём, охраняй свои Газели. Выигрываешь в деньгах, теряешь на здоровье и во времени, но сам выбираешь. То есть они должны сами принимать решение, преподаватель не должен им давать, что это правильный ответ, а это неправильный. Это знаете как, даёшь задачу и, например, когда в задаче не хватает данных и ты видишь эти большущие глаза, которые на тебя смотрят и у них ничего не получается.

Юлия Белозёрова:

Мне интереснее, когда там лишние данные и они не знают, под формулу-то не подходит, много данных слишком, они пытаются все это впихнуть в одну формулу, такие юмористические моменты.

Евгений Макаренко:

Это как вариант, а хуже, когда не хватает и они говорят, «а знаете, здесь нет данных». Ты им говоришь, «ребята, вы думаете в жизни вы все данные имеете? Думайте, предполагайте» и у них начинается ломка сознания, менталитета, что здесь нужно что-то придумывать. А с придумыванием тяжело, придумать у них только в Инстаграме — поставить такую картинку или такую картинку. 

Юлия Белозёрова:

Да, но вы можете сказать, что, например, к концу семестра вы учите думать? Вы видите прогресс этот или каждый раз это приходится преодолевать на уровне личности?

Евгений Макаренко:

Нет, они привыкают к методике. То есть поначалу, первый месяц они к тебе привыкают, видят, что ты какой-то ненормальный преподаватель, что-то не то, не понимают, что от тебя ждать. А потом они начинают понимать, как с тобой должны вести, ты привыкаешь к студентам, а они привыкают к тебе. Потому что каждый раз это своя группа, все индивидуальны, и причём ты видишь, например, когда есть какой-нибудь жёсткий такой доминатор в группе, он командир, он держит всю группу вместе или или ты видишь, что группа — каждый сам за себя. То есть каждый раз по-разному и зачастую программа не подходит, вот у тебя есть примерно, когда ты идёшь по какой-то программе, но под каждую группу все равно приходится подстраиваться, потому что знаешь, что это с этой не сработает.

Юлия Белозёрова:

Спасибо.

Елена Семаева:

Всё-таки вернёмся к теме страхования: про накопительное страхование жизни вы говорили и не договорили.

Евгений Макаренко:

Про него нельзя договорить, вот в чем проблема. Даже вот вчера, прислали письмо мне из Пенсионного Фонда, негосударственного пенсионного фонда, деньги, накопительную часть я вложил (не будем рекламировать фонд) куда-то вложил. И мне прислали отчёт о том, как эти деньги работали за год. Зашёл на ссылку, просто посмотреть на сайт и там «рассчитайте вашу пенсию», вбил свои года, если я буду просто по 1000 рублей класть каждый месяц, просто было мне интересно. Получилось (опять же мы вернёмся к нашим банкам), что если бы я эту тысячу рублей клал в банк все это время под проценты, под сложные проценты и так далее, получилось бы гораздо выгоднее, чем этот НПФ. Поэтому если мы говорим, что так пенсионные фонды управляют деньгами, то что мы можем говорить о страховых компаниях? Поэтому в настоящий момент я не вижу таких программ, которые действительно могли бы вам обеспечить какой-то существенный пенсионный доход при выходе на пенсию. Поэтому будем называть вещи своими именами.

Елена Семаева:

У меня такой вопрос появился, я понимаю, что проблем в сфере, судя по всему очень много, просто действительно уже навевает мысль, в какой страховать? Вот вы в какой сфере застраховали себя, детей, имущество, у вас какие страховки? Мне кажется, если специалист расскажет, будет понятнее вообще, куда можно.

Евгений Макаренко:

Возвращаясь к нашим баранам, ОСАГО обязательно, от него никуда не денешься, КАСКО — я считаю, что оно должно быть в том или ином виде, с франшизой, без франшизы оно должно быть, как бы ты хорошо не ездил или как бы долго машина не стояла у тебя в гараже. Обязательно ответственность владельца квартиры, обязательно, потому что у нас даже случай был у хороших знакомых: уехали в Таиланд на две недели, на Новый год, соседи присылают им видео — воды по щиколотку. Пожалуйста, оно стоит три копейки, но ты спокойно уезжаешь куда тебе нужно.

Юлия Белозёрова:

Как сказать однокомнатную квартиру в Подмосковье я застраховала, в две с половиной тысячи мне встал этот полис, так что я бы не сказала, что три копейки. 

Евгений Макаренко:

Лимит выбрали какой?

Юлия Белозёрова:

300 тысяч по-моему.

Евгений Макаренко:

Это вы коробку какую-то купили скорее всего, коробочный продукт.

Юлия Белозёрова:

В Сбербанке, Сбербанк страховал, где ипотека была.

Евгений Макаренко:

Понятно, здесь соответственно могу остановиться на том, что на месте обывателя я бы десять раз подумал покупать коробочный продукт или нет, потому что, как правило, он урезанный и стоит существенно дороже, чем если вы купили бы аналогичный продукт с большим покрытием непосредственно в офисе страховщика или у агента. Не коробку, безусловно, есть какие-то маркетинговые акции очень интересные. Какие-то страховщики страхуют потерю носков, например, в квартире.

Елена Семаева:

Это из серии мозги, голос, пятая точка?

Евгений Макаренко:

Да, эксграция это называется, когда идёт выплата имиджевая. Если бы Дженнифер Лопес повредила свою пятую точку, они бы с огромным удовольствием заплатили бы эти миллионы долларов, потому что это было бы на всех сайтах, везде бы это было, то есть тогда бы ещё большая реклама была бы, гораздо дешевле которая обошлась бы. Поэтому я как страховщик выступаю не против, но я критично отношусь к коробкам, я за классический продукт, который обязателен. И ВЗР, то есть выезжающие за рубеж, если вы кого-то ездите, безусловно, этот полис должен быть. Это тот базовый минимум, без которого нельзя. Вы можете свою квартиру не страховать, можете своё имущество не страховать, а то, что вы 16 этажей прольёте горячей водой, от этого богаче вы не станете на эти две с половиной тысячи рублей, и их не раз вспомните. 

Елена Семаева:

Евгений Александрович, понятно, если, допустим, человек попадает к специалисту, особенно, если это победитель Всероссийского конкурса «Золотые Имена Высшей Школы», а обычный человек, как ему избежать мошенничества, потому что здесь и безграмотность собственная и есть ведь ещё риск того, что ты приходишь в страховую компанию, а там либо тоже безграмотные специалисты, либо вообще на стыке с мошенничеством.

Евгений Макаренко:

Есть такое. С безграмотностью вы правы абсолютно по одной простой причине: что мы не газовая компания, не нефтяная. Даже я брал по студентам, как они, когда выбирали направленность, куда идти. У меня все время была кафедра «Таможенного и страхового сервиса», как вы думаете, куда шли студенты?

Юлия Белозёрова:

Таможня.

Евгений Макаренко:

Понятное дело. И либо какие-то фанатики страхования, именно хочу страхованием заниматься, либо те, кто не поступил на таможню, их не взяли, они шли в страхование. Даже банковское дело выглядит в лучшем свете, чем страхование, поэтому, безусловно, можно напороться на специалиста, который не из злого умысла, а просто потому что он не самой высокой квалификации, что-нибудь не то сделает. Для первости я бы просто пришёл в офис страховой компании, топ-20, например, выбрал, не покупать даже, просто пообщаться, прийти в офис продаж, сказать я хочу то, то, то, расскажите мне пожалуйста. Если вам повезёт (я надеюсь) и вы встретите адекватного сотрудника, который торгует не только ОСАГО, с ним можно будет обсудить такой, такой и такой вариант.

Юлия Белозёрова:

Скажите, с точки зрения сотрудника, какая нацеленность его, задача? Он продажник, его задача продать как можно больше или он всё-таки решает какие-то проблемы клиентов? Сами страховые компании кого воспитывают, кого видят в своих сотрудниках?

Евгений Макаренко:

Вопрос, конечно, интересный. Безусловно, у любого сотрудника, который сидит на фронте, у него цель продажи, но здесь либо вы выходите на пушер, который в «М-Видео» продаёт вам технику, ему нужно продать именно этот телевизор, потому что он получит за него больше бонусов. Либо сидит вполне вменяемый человек, который скажет, что, вы знаете, этот телевизор хороший, но я бы взял вот этот. Такие же люди работают и у нас, как в любой другой отрасли.

Юлия Белозёрова:

Зависит от человека.

Евгений Макаренко:

Конечно.

Елена Семаева:

Знаете, мне бы хотелось отдать дань всё-таки преподавателям Высшей Школы, я сейчас задам вопрос, который может быть уже прозвучал в начале, но немножко с другого ракурса: всё-таки, если мы хотим обезопасить преподавателей, людей, чья деятельность, интеллектуальная деятельность, они именно ею зарабатывают, какие возможны пути в нашей стране сегодня, сейчас, для того чтобы застраховать свой интеллект или то, чем мы зарабатываем.

Юлия Белозёрова:

Или продукты интеллектуального труда. 

Елена Семаева:

Продукт интеллектуального труда. Какие шаги мы можем делать?

Евгений Макаренко:

Если мы говорим о продукте интеллектуального труда, то здесь это скорее лицензирование, это никак к страхованию не относится. То есть вы выпустили что-то такое эксклюзивное, получили патент и защищаете свой патент.

Елена Семаева:

Здесь проще.

Евгений Макаренко:

Здесь проще, да.

Елена Семаева:

А если мы говорим про интеллект, который мы знаем, что к 40-50 годам он расцветает у человека и потом он может медленно угасать, в зависимости от того, как генетически человек устроен. Есть какие-то здесь пути решения?

Евгений Макаренко:

А с чего вы решили, что он угасает?

Елена Семаева:

Бывает такое, я имею в виду, например, знаменитый учёный, который работал, а потом у него вдруг болезнь.

Евгений Макаренко:

Нет, если мы говорим про болезни, то, безусловно. Причём я зачастую вижу, что много вузов страхуют именно по добровольному медицинскому страхованию своих преподавателей, это я вижу. 

Елена Семаева:

Ух ты! Это практика, да?

Евгений Макаренко:

Закупки проводятся такие, да, я это вижу. Страховщики не любят таких заказчиков, могу сказать честно, по одной простой причине, что все возрастные, они все болеют, особенно, учитывая, что большая часть коллектива женский. 

Юлия Белозёрова:

Так женщины же это хорошо.

Евгений Макаренко:

Они живут дольше! Любят по больницам походить.

Елена Семаева:

На самом деле это очень спорно, что женщины живут дольше.

Евгений Макаренко:

Дольше, по статистике. Минус женского коллектива, что они любят ходить по врачам, это действительно так. Если мужчина относится наплевательски к своему здоровью, то женщина более трепетно, поэтому если она знает, что у неё есть полис ДМС, она сходит к врачам, посмотрит, какие врачи есть, какие клиники, нужно полное ТО сделать. Поэтому, безусловно, я считаю, что это наиболее оптимальный вариант именно поддержки преподавательского состава. 

Елена Семаева:

Страховщики не любят, понятно, а вузы вообще про это многие знают? Если мы сейчас говорим про Москву, Санкт-Петербург — скорее всего, а региональные вузы пользуются этим пакетом?

Евгений Макаренко:

Здесь, я думаю, вопрос финансирования идёт. То есть если в статье бюджета есть расходы на страхование профессорско-преподавательского состава, то, безусловно, это будет. Если вуз не имеет такой строчки и ректор не смог продвинуть эту позицию в статьи затрат, то, соответственно.

Юлия Белозёрова:

Буквально пять копеек вставлю, очень быстро: мы сейчас проводим научно-исследовательскую работу межвузовскую по выявлению социальной роли и статуса преподавателей в обществе. И в анкете опросной для ППС у нас как раз есть один вопрос: есть ли у вас какие-то продукты дополнительные к заработной плате, в том числе полисы добровольного медицинского страхования. Мы только запустили опрос, поэтому, я думаю, что как раз 17, 20 марта мы сможем какие-то предварительные итоги анонсировать.

Евгений Макаренко:

Это было бы очень интересно посмотреть, потому что то, что я вижу, я не хочу называть вузы, что в Питере это идёт, возможно не у всех, но эта тема есть. И наиболее рачительные вузы относятся более трепетно к своим преподавателям.

Елена Семаева:

К своему золотому интеллектуальному фонду.

Евгений Макаренко:

Опять же это удерживает преподавателя, потому что ты можешь поднять ему на эти пять тысяч рублей зарплату, но это не так его удержит, когда он знает, что у него полис хороший по медицинскому страхованию.

Елена Семаева:

Очень здорово, что мы всё-таки эту тему затронули, рассказали о том, что это есть, что тенденции есть в общем, рост к этому пакету услуг есть, интерес.

Евгений Макаренко:

Люди начинают более трепетно относиться к своему здоровью.

Елена Семаева:

Спасибо огромное, Евгений Александрович Макаренко, кандидат экономических наук, доцент и начальник управления корпоративных и партнерских продаж Объединённой страховой компании и Юлия Михайловна Белозёрова, кандидат экономических наук, доцент и зампредседателя «Лиги Преподавателей Высшей Школы». Сегодня мы говорили о страховании и это была программа «Интеллектуальный капитал».