Филипп Гуров:
Герой нашего времени — кто он? Киноиндустрия в безуспешных поисках национальной идеи. У меня в гостях сегодня прекрасные киноактрисы — это Дарья Фекленко, с недавнего времени и режиссер, и Алена Хмельницкая. Небольшая предыстория: я бы если вас изначально приглашал, я бы другую тему предложил для обсуждения. Но несколько недель назад со своим другом, киносценаристом Русланом Сахно, я сидел всю ночь на кухне, мы пили чай, иногда заходила его жена и пыталась нас всех выгнать, и мне показалась замечательной идея позвать его на эфир с таким названием, поискать русскую национальную идею. Но буквально несколько дней назад этот замечательный сценарист звонит мне и говорит: «Знаешь, я не написал еще тот самый гениальный сценарий моей жизни, и если честно, я боюсь прямого эфира». Я очень благодарен вам. Поэтому сегодня мы будем говорить не столько про национальную идею, а о других вещах. Но давайте все-таки начнем с диагноза современному российскому кинематографу. Что происходит?
Алена Хмельницкая:
Слава Богу, что что-то происходит, потому что за момент моей работы в кино, который длится достаточно много лет, очень много выпадало на наше время кризисов. В постсоветское кино практически не стало индустрии, поэтому мы очень радуемся этим периодам, я очень надеюсь, что это перестанет быть периодами, уже будет длиться и длиться, и кино будет. И оно должно быть разным, оно должно быть разнообразным, чем больше, тем лучше.
Сейчас можно сказать, что кино существует, и оно тоже очень разное — есть пробы всяческих интернет-платформ. Поэтому идет развитие. Если бы не было всех этих кризисов, постоянных взлетов и падений, возможно, было бы что-то стабильное и можно было говорить об этом, а сейчас диагноза нет. Кино снимают, и дай Бог, чтобы так было. Я не могу сказать, что все плохо, все ужасно или есть определенная тенденция.
Филипп Гуров:
Сейчас мы в кризисе, не в кризисе, в какой части синусоиды мы находимся?
Алена Хмельницкая:
Если говорить о кинотеатрах, то это же другая тема. В кинотеатрах все равно определенная аудитория, конечно же, американского кино гораздо больше, чем нашего кино, потому что для того чтобы на наше кино затащить людей в кинотеатры, нужно гораздо больше вливаний, это постпродакшн, это реклама. Но некоторые фильмы есть, которые становятся лидерами проката, поэтому кино снимается, но если говорить про кинотеатры, все равно пока мы не на первом месте.
Дарья Фекленко:
Касаемо диагнозов, их должны ставить кинокритики, даже не киносценаристы и не кинорежиссеры. Ну какое кино? Преобладание разнообразных комедий, очень много молодых режиссеров. Молодых людей интересует снимать о 90-х годах, когда они только родились. Разные интересы к разным жанрам, очень много молодежи теперь снимает кино, это очень здорово.
Филипп Гуров:
Про ситуацию с российским кино очень интересный вопрос из Самары: как вы относитесь к мерам поддержки российского кино со стороны Минкульта – квоты на отечественные фильмы в кинотеатрах, срыв начала проката зарубежных лент, создание патриотических фильмов на заказ? Это действительно нужно русскому кинематографу? В честной конкурентной борьбе у нас уже нет никаких шансов? Это вопрос жительницы из Самары.
Дарья Фекленко:
Сама себе и ответила. Это же так все неоднозначно.
Филипп Гуров:
Меры поддержки российского кино со стороны государства.
Алена Хмельницкая:
Нужна ли поддержка?
Дарья Фекленко:
Конечно, нужна, а как же?
Филипп Гуров:
А квоты на отечественные фильмы в кинотеатрах?
Дарья Фекленко:
Откуда у нее такие сведения? Она знает об этом? Она это изучала?
Филипп Гуров:
Наверное, в СМИ об этом пишут.
Дарья Фекленко:
Об этом говорят. Мы все-таки работаем немножко по-другому. Мы в первую очередь работаем по своей актерской профессии. Я позволила себе первый опыт режиссуры — удался, не удался, кому-то нравится — это дело вкуса. Нас, как актеров, в первую очередь как актрис, интересует очень хороший материал и хорошее, качественное кино, потому что у нас колоссальное засилье сериалов, не все они бывают хорошими, поэтому вкус у народа тоже портится. Люди, не видя хорошего кино, смотрят иногда довольно средние сериалы — я не говорю, что все, есть очень много хороших и любимых — и впоследствии это отражается даже на другой культуре, когда мы едем с театральными проектами по глубинкам. Люди совершенно иначе реагируют, потому что они видят только среднего качества кино. Поэтому в киноиндустрию хотелось бы больших вложений, чтобы это были дорогостоящие, красивые проекты, потому что времена малобюджетного кино должны уже отойти. А жанры — всевозможные. Сейчас такое количество возможностей, в том числе и технических, столько графики. Это могут быть исторические, я бы очень просила исторические фильмы. Нам всем так не хватает сняться в красивой истории, с красивыми костюмами.
Филипп Гуров:
Алена, в Вашем интервью тоже видел Ваше желание сняться в историческом фильме.
Алена Хмельницкая:
Наверняка я говорила. Конечно, это интересно, этого хочется.
Филипп Гуров:
И чтобы закрыть эту грустную тему, вопрос от Валерии: что лично вы сделали бы на месте министра культуры в первую очередь? Если бы вас позвали поработать вместо Мединского, согласились бы?
Дарья Фекленко:
Я бы отказалась сразу, я бы убежала.
Алена Хмельницкая:
Нет, я бы не согласилась.
Дарья Фекленко:
Каждый человек должен заниматься своей профессией. Мы должны заниматься творчеством, и единственное, что мы можем сказать: пожалуйста, дайте нам возможность творить. Это по-настоящему наша задача и цель нашей жизни.
Алена Хмельницкая:
Я бы не хотела быть чиновником, вот и все. У меня нет таких амбиций, во-первых, я бы, может быть, и могла чем-то поруководить, если бы мне поступило такое предложение, я бы получила дополнительное образование и порулила бы чем-нибудь. Но это не значит, что я хочу быть на некой службе, я не хочу быть чиновником, я более свободный человек. Я понимаю, что там начинаются совершенно другие дела, о которых мы, пока находимся вне этого всего, не представляем. Мы можем судить, критиковать, потому что мы не там, но я туда не хочу.
Филипп Гуров:
Давайте еще чуть-чуть поговорим о политике: буквально на днях было озвучено исследование ВЦИОМ «кого из персонажей советского и российского кинематографа россияне хотели бы видеть президентом страны». Как вы думаете, кто на первом месте, на втором, на третьем?
Алена Хмельницкая:
Страшно себе представить.
Филипп Гуров:
Там два героя из советского кинематографа, а один российский.
Алена Хмельницкая:
Кощей Бессмертный?
Филипп Гуров:
Сейчас дошутитесь и закроют радиостанцию.
Дарья Фекленко:
Баба Яга?
Филипп Гуров:
На самом деле, на первом месте с большим отрывом Штирлиц, на втором месте Филипп Филиппович Преображенский из «Собачьего сердца», на третьем месте чаяния либеральной части общества — Данила Багров из фильма «Брат». Вы бы из этих трех персонажей за кого проголосовали на выборах?
Алена Хмельницкая:
Я ни за кого. Нет, Преображенский бы не прошел. Я за него. Но история показывает, что это невозможно.
Дарья Фекленко:
А Штирлиц? Мы бы никогда не узнали, что он хочет по-настоящему. И где у него жена, например.
Филипп Гуров:
В связи с этим опросом несколько вопросов от радиослушателей: почему у нас в кино есть такие сильные мужские персонажи, но нет ни одного всенародно любимого женского образа? Или вы не согласны с такой формулировкой?
Дарья Фекленко:
Есть. Например, все любили Элину Быстрицкую, Аксинья была ее, все обожали, роскошная, красивая актриса и очень сильный образ.
Алена Хмельницкая:Я думаю, что если брать замечательную Людмилу Марковну Гурченко, ее период абсолютно золотой. Ее роли абсолютно любимейшие — «Вокзал для двоих»…
Дарья Фекленко:
Клара Лучко, фильм «Цыган».
Алена Хмельницкая:
Но, конечно, кино у нас мужское в основном. Последнее время особенно мужское.
Филипп Гуров:
Но здесь вопрос, скорее, не про актеров, а про кинообразы.
Алена Хмельницкая:
Нонна Мордюкова, образы, которые у нее были. Аоследнее время сложно сказать, сразу не скажу, какой самый любимый. Кино мужское последнее время.
Филипп Гуров:
Это хорошо или плохо, или просто мы это принимаем, как данность? Почему нет таких ярких женских образов?
Алена Хмельницкая:
Сложно сказать. Наверное, потому что сейчас будет все меняться, обещаю вам. Во-первых, потому что драматурги были в основном мужчины, а сейчас очень много женщин. И режиссеры были в основном мужчины, а сейчас посмотрите на фестивали, повсюду побеждают женщины.
Дарья Фекленко:
И берутся за очень сложные темы. Даже Светлана Дружинина, ей уже прилично лет, за 80, но она сейчас снимает следующих «Гардемаринов». Это большая мощь и сила женская.
Алена Хмельницкая:
Очень большая плеяда молодых режиссеров, замечательных женщин, и сценаристок-женщин. Мне кажется, что сейчас женщины не могут не писать про женщин. Поэтому мы на это надеемся с Дашей.
Филипп Гуров:
Много вопросов о том, что было в советские годы, в 90-е и сейчас. Екатерина Макарова спрашивает: раньше актеры буквально умирали на сцене, работали с максимальной самоотдачей, это была чисто советская специфика? Новые актеры России стали какими-то пластиковыми, как будто читают по бумажке текст, написанный к очередной серии дурацкого сериала, а на конечный результат им наплевать. Согласны ли вы с этим тезисом?
Алена Хмельницкая:
Нет, конечно, особенно если говорить о театре. Значит, Екатерина не ходит в театр, чтобы такое говорить. Как умирали на сцене, так и продолжают умирать.
Филипп Гуров:
Я помню в ваших интервью душещипательные истории про Миронова и про тот пример мужества актеров, которые, будучи больными, уставшими, выходили на сцену.
Алена Хмельницкая:
Это все абсолютно так же и происходит. Театр — это вообще другая вещь. Нет абсолютно никаких изменений. Может меняться форма спектаклей, но это не потому, что актеры стали меньше чувствовать или равнодушнее играть, а просто потому, что этого требует жанр, потому что есть больше форма, чем содержание. И это сейчас почему-то в фаворе, критики любят такие спектакли. Можно сказать, что это поиск новых форм, но нормальный театр, в большом смысле этого слова, существует, и полно зрителей на них, абсолютно в классической форме это все присутствует. Поэтому Екатерине просто надо больше ходить в театр и смотреть разные спектакли.
Дарья Фекленко:
Существует такая тенденция в кино, когда ты приходишь на пробы или на съемку, а тебе говорят: «Только ничего не играйте». Сейчас откуда-то это тоже пошло, и я сейчас была на одном из фестивалей и говорят, что все очень хотят приблизиться к документальной манере игры. В качестве примера фильм «Аритмия» — когда непонятно, где грань, раскололась ли актриса или она действительно так сказала. Этого хочет молодежь, им так кажется.
Филипп Гуров:
То есть они пытаются больше естественности таким образом обрести?
Дарья Фекленко:
Да, но это не называется «естественность», дело не в естественности.
Алена Хмельницкая:
Мы в жизни кричим, плачет, ругаемся, орем. А есть манера. Это совершенно другое.
Дарья Фекленко:
Поэтому зритель иногда может не понять эту разницу. Ему кажется: о, так он не играет, он говорит так, как я. А дело совершенно не в этом. Просто это такая форма подачи актерской игры и такого формата съемки, художественного воплощения того или иного материала. Но никто не отменяет артистов, которые, как я их называю, выпуклые, смешные, характерные. Они все равно есть, они в кино и на сегодняшний день существуют, и их много, и много таких образов есть.
Филипп Гуров:
Но если сейчас включить телевизор…
Алена Хмельницкая:
Выключите. Как включили, сразу выключайте.
Филипп Гуров:
Лично у меня нет телевизора лет 20. Это моя принципиальная позиция.
Алена Хмельницкая:
Это мое любимое, когда меня встречает кто-то из молодежи: «У меня нет телевизора вообще, но почему-то Ваше лицо мне знакомо». Я говорю: «Видимо, я существуют дольше, чем у Вас нет телевизора. Вы выбросили, а я тогда еще была, когда Вы не выбрасывали телевизор». Очень многие сейчас говорят, но почему-то очень рьяно обсуждают какие-то программы, при том, что телевизора нет. Видимо, они находят в Ютубе.
Филипп Гуров:
Я прихожу к родным, а там телевизор.
Дарья Фекленко:
И Вы все равно минут на 10-15 зависли у экрана.
Филипп Гуров:
Идет современное российское кино, но это же отвратительно очень часто.
Дарья Фекленко:
Может, стоит тогда вернуться к истокам?
Алена Хмельницкая:
Есть хороший продукт, есть нехороший продукт. И в сериалах есть замечательные работы, есть в кино замечательные.
Филипп Гуров:
Доля плохого кино?
Алена Хмельницкая:
Мы с вами все равно здесь не сойдемся во мнении. Ну что значит плохого? Некачественного? Или плохого с точки зрения Вас или меня? Это вкус, это будет всегда — вкусовщина. Кому-то нравится, кому-то не нравится. Есть кино и сериалы, которые рассчитаны на определенную аудиторию, определенный интеллектуальный уровень, «мыльные оперы» — кстати, их стало сейчас катастрофически мало. Но это определенный жанр, это определенная аудитория, которая хочет весь день просто присутствовать под некий фон. Там что-то происходит или не происходит, женщина пошла, чайник включила, эти по десятому разу сказали, что случилось. Это определенный жанр.
А есть замечательные телепроекты, и если смотреть западные сериалы, сейчас очень ценятся человеческие истории. Они бьют рейтинги, без спецэффектов, без накручиваний — просто человеческая история, но на которую, скорее всего, не пойдут, потому что в нее не вкладывается такое количество денег, чтобы на нее пошли в кинотеатр. Но по телевизору она пройдет замечательно, ее посмотрит очень много людей, потому что это просто человеческая история, и она может быть сыграна на «Оскар», и снята может быть очень хорошо. Но для того чтобы эту простую человеческую историю сделать фильмом, на который пойдут зрители, надо раскрутить, и порой эта часть будет дороже, чем затраты на съемки. Но эта тенденция сейчас в мире происходит — и в сериалах, и в кино. Люди все равно хотят не только смотреть про космических пиратов, про великих людей, а про любовь, про детей и родителей, про человеческие вещи.
Филипп Гуров:
Еще один вопрос задает наш слушатель Максим: Алена, Вы же сами когда-то снимались в клипах. Если брать начало 90-х, многие клипы и рекламные ролики были настоящим искусством. Пока этим занимались непрофессионалы, это было ярко и интересно. Сейчас все стандартизировалось, потеряло индивидуальность, мы все помним рекламу и клипы 25-летней давности, а что сейчас? Прокомментируйте, пожалуйста.
Алена Хмельницкая:
Сейчас другая тенденция абсолютно. Это уже музыка, это уже другая индустрия, это музыкальная индустрия, которая диктует свои правила. Сейчас не популярны такие клипы-фильмы, которые были раньше, потому что они были и у нас, они были и на Западе, сюжетные видео. Сейчас это не особо популярно.
Дарья Фекленко:
Или это должна быть особая идея. Последний клип Баскова, называется «Караоке», он написан, как короткометражный фильм, очень смешной, он идет около 20-25 минут. Это кино и оно снято очень жанрово, смешно, там есть автор сценария — Женя Хрипкова писала.
Филипп Гуров:
Я случайно посмотрел клип Баскова с Киркоровым и хочу это увидеть.
Дарья Фекленко:
У меня было такое же ощущение. Причем я показывала своей маме, которая смеялась. Из этого можно делать маленькое кино. Раньше это были более красивые картинки, показывали то, чего не было в повседневной жизни. Сейчас очень много картинок — захотел и поехал на море.
Алена Хмельницкая:
В музыкальном видео сейчас идет другая тенденция, это музыка — у меня есть друзья, которые занимаются музыкой, и дочь моя старшая занимается музыкой, — сейчас немножко отход от сюжетов. А я снималась в то время, когда снимали фильмы-клипы.
Филипп Гуров:
Я вспомнил шутку: вопрос — а ты смотрел последний клип Lady Gaga? Он говорит: Да, книга лучше. Он говорит: Какая книга? — Да, в принципе, любая. А вот сам тезис по поводу того, что профессионализм в области рекламы, в области клипмейкерства убил ту самую изюминку и оригинальность — с этим тезисом вы согласны или нет? Рекламу же делали люди, которые сами изобретали этот рынок, как велосипед в нашей стране в 90-е годы, и клипы снимали такие же люди.
Алена Хмельницкая:
Режиссеры, у которых не было возможности снять фильм, снимали клип.
Дарья Фекленко:
Я снималась в рекламе, потому что реклама раньше была такая — первый раз я в жизни снималась в рекламе ровно 26 лет назад вместе с Сашей Домогаровым. Снимал Максим Осадчий, оператор, это было как кино, приносили ветродуй от самолета и летел снег. Мы снимали в Ботаническом и было ощущение, что это кино, это было невероятно красиво. Мы тогда были актерами на заре своей популярности.
Алена Хмельницкая:
Но тогда и деньги были шальными, которые давали на это.
Дарья Фекленко:
И попасть туда было очень хорошо, и стоило это по тем временам денег.
Алена Хмельницкая:
А сейчас есть фестивали рекламы. Интересные есть люди, режиссеры, реклама есть потрясающая.
Дарья Фекленко:
И потом такие технические средства сейчас невероятные.
Алена Хмельницкая:
Не все то, что мы видим по телевизору, это та реклама, которая существует. Просто можно вбить и посмотреть «лучшие рекламные ролики» — их очень много сейчас.
Филипп Гуров:
Дайырбек Ашырбай Уулу пишет, что при поддержке государства искусство не развивается.
Алена Хмельницкая:
Почему, развивается, просто поддержка должна быть. Все фильмы — про советское если время говорить, то, что снимал Тарковский, то, что снимали великие режиссеры — это была единица на «Мосфильме». Как это ни странно, выделялся на это бюджет, и режиссер должен был снять один фильм в год. А все остальное — это уже мера таланта. Поэтому пусть будет поддержка, пусть будет индустрия. Тяжело говорить, когда очень мало чего происходит, и кажется, что ой, что-то такое сняли, более-менее ничего, и вдруг этот фильм засыпают призами. А ты думаешь: нормальное кино, но не такое, потому что фона нет. Очень мало происходит.
Индустрия — это когда очень много снимается всего, и на этом фоне, на этом поле, которое удобряется, уже может кто-то взраститься. И ты выбираешь. Можешь посмотреть комедию, триллер, многие жанры. Но должна быть индустрия, для того чтобы кино процветало, иначе это будут единичные, случайные, иногда более талантливые, иногда менее талантливые. Это все равно будет, все время мы будем ахать и охать и говорить: это плохо, а вот это замечательно. А нет выбора, должен быть выбор.
Филипп Гуров:
Мне неизвестно, как дела в кинематографе Киргизии обстоят…
Алена Хмельницкая:
Кстати, хорошо, и в Казахстане очень хорошо, я на фестивале видела. Там все происходит.
Филипп Гуров:
В Фейсбуке развернулась целая дискуссия по поводу того, должна ли киноиндустрия думать о национальной идее. Профессор Александр Чумиков, писатель пишет: киноиндустрия не ищет национальную идею, она зарабатывает бабки, и это глубоко верно. Вдвойне верно применительно к героиням вашего эфира, так что лучше поговорить просто про особенности в современной киноиндустрии. Кино и национальная идея — это разные планеты или все-таки есть воспитательная функция, патриотическая?
Дарья Фекленко:
Национальная идея — это одна часть кино. Это может быть одним из направлений в кинематографе. Сказать, что русский — не русский? Меня подкидывает от этого словосочетания «национальная идея». Что такое национальная идея, объясните мне. Все равно, когда кто-то снимает, сидят люди в неком совете, комитете и решают, что такое национальная идея.
Филипп Гуров:
Я вижу комментарий Александра Горбунова: про национальную идею лучше бы согласовать с кем следует.
Алена Хмельницкая:
Естественно, поиск героя — это другое. Я бы это разделила. Ну какая национальная идея? Мы такая многонациональная страна, мы такая огромная страна, у нас разные религиозные конфессии, нас очень много, мы от Калининграда до Владивостока — это огромное пространство. Исторический пласт разный, разное все. Хочется говорить о правильных вещах, потому что все немножко запутаны.
Филипп Гуров:
То есть некие ориентиры? Система координат?
Алена Хмельницкая:
Ориентиры — это не рамки, это хорошая вещь, но мы сейчас говорим про нормальные человеческие ценности, которые иногда просто замыливаются. Я говорю про простые вещи, человеческие ценности, про помнить, кто твоя родня, про родителей, про ценность каких-то вещей, про любовь, которая существует. Не которую надо куда-то низводить, доводить или обязательно выкручивать, для того чтобы это было очень интересно смотреть, обязательно должна быть больная любовь, обязательно уроды должны быть. А я сейчас говорю про нормальные человеческие отношения. Это становится неинтересным. Как сделали так, что это становится неинтересно?
Все запутаны толерантностью, от которой можно уже просто застрелиться и повеситься. Я вчера ехала, слушала одну радиостанцию по поводу того, что в некоторых школах в Америке, когда дети могут выбирать свой пол, могут выбирать расу в школе, и об этом не говорят родителям, потому что это может быть травмой для детей, и учителя должны хранить эту тайну. То есть ребенок в 5 лет может выбрать, куда ему ходить в раздевалку — к мальчикам или к девочкам, потому что он себя так чувствует в 5 лет. Это перегибы.
Филипп Гуров:
Полов уже 6 или 7, а врачей всего 2 — андролог и гинеколог. А для остальных полов? А для остальных есть психиатр.
Алена Хмельницкая:
Поэтому ориентиры — это хорошие вещи, это не цензура, это не рамки.
Филипп Гуров:
Кино «Бригада» — это ориентиры? Ориентиры. «Брат-2» — это ориентиры? Ориентиры.
Алена Хмельницкая:
Это были ориентиры. Я не сторонник этого всего, хотя фильм замечательный. Но кино несет ответственность, художественная часть за то, что там происходит потом? Возьмем «Леон-убийца», «Леон-киллер» с Натали Портман. Человек — киллер, но ты же его любишь несказанно, ты же переживаешь за него, больше всего на свете не хочешь, чтобы он погиб. «Красотка» с Джулией Робертс — идите все в проститутки, для того чтобы найти Ричарда Гира. Тут можно взять и сказать: ага! Это что за национальная идея такая?! Так тоже нельзя, хотя после «Бригады» жуткие были случаи, реально жуткие, потому что дети в это играли, были и смертельные случаи. Это художественная часть, и всегда будут психически нестабильные люди, которые могут на книгу отреагировать, прочитать и пойти повеситься, потому что на него это произвело такое впечатление.
Я сейчас посмотрела сериал «Острые козырьки» — мафия, сумасшедший, потрясающий. Но это мафия! Как «Однажды в Америке» — но это же бандитские разборки.
Дарья Фекленко:
А я сейчас посмотрела «Почему женщины убивают» — тоже все понятно, но потрясающее действие, не оторваться.
Алена Хмельницкая:
Это не документальное, тебе никто не говорит, что это плохо, хорошо, это художественная часть.
Филипп Гуров:
Но если мы говорим о киноиндустрии, на первом месте зарабатывание денег или все-таки ориентиры? Или творчество ради творчества?
Алена Хмельницкая:
Зрители смотрят то, что уже отсняли, и им показывают. Поэтому ты занимаешься своим любимым делом, ты хочешь заниматься любимым делом, и актеры, и режиссеры. Естественно, для зарабатывания денег у тебя ремесло. Тебе может не нравиться что-то, может быть, ты хотел бы лучше и интереснее, мечтал об Анне Карениной, а играешь следователя. Но зато я не торгую, мне не нравится. Я актриса, я на это училась, это мое любимое дело, я это очень люблю, и так я могу сказать про всех, кто этим занимается. Поэтому это дело, которое при удачном стечении обстоятельств может привлечь очень большое количество денег, потому что это массовое искусство, потому что на это ходят люди, покупают билеты, и это просто большие деньги, они в этом мире крутятся. Успех определяется кассой. Есть какие-то фильмы, можно сказать: ой, это такая актриса потрясающая, но она не снимается. Но мы знаем, что мы можем пойти в театр и увидеть ее в другом месте. И это тоже успех, это ее выбор. Поэтому чем измерять успех? Все равно зритель голосует рублем.
Дарья Фекленко:
Но эта тенденции будет еще много лет. Все равно у нас все зрители любят американское кино, все будут всегда ходить в первую очередь на американское кино. Идти на американских режиссеров — так повелось. Мне кажется, должен пройти большой период, чтобы по-настоящему полюбили русских режиссеров.
Алена Хмельницкая:
Даша, но во Франции тоже все смотрят американское кино! И в Италии тоже все смотрят американское кино. Мы сходим с ума. Но у них с той индустрией ничего не было никогда, она развивалась себе и развивалась. Но при этом существует и французское кино, и итальянское, и испанское. Просто надо делать его. Почему надо обязательно что-то перекрыть до основания?
Дарья Фекленко:
У каждого своя история. Мы определенно долго существовали в советское время, поэтому можно делать кино такое, которое близко нам и понятно нам, а не все время смотреть на их идеи, мысли.
Филипп Гуров:
Еще один интересный вопрос лично Вам пришел, Дарья, от Сергея Лагунова, как раз про приоритеты: Дарья, что лично для Вас важнее простое и личное человеческое счастье, как у героини «Обручального кольца», или некая идея и изменение окружающего мира?
Дарья Фекленко:
Наверное, в каждом возрасте по-разному. Мне хотелось в определенный момент только личного счастья и работы, в другой момент мне хотелось что-то еще. В какой-то момент я достигла определенных мыслей, интересов и желаний, чтобы что-то сказать людям, что-то показать совершенно иначе, не только тем, что я могу делать на экране. Очень сложно ответить, честно говоря, я не знаю. «Обручальное кольцо» было 12 лет назад, и я была совершенно другая, даже вспомнить теперь уже не могу. Я помню, что я прилично зарабатывала, и это мне дало возможность неплохо жить, и об этом я могу совершенно честно сказать, поэтому мне очень нравилось сниматься, и я старалась делать максимально хорошо.
Филипп Гуров:
Екатерина спрашивает: от каких ролей вы отказывались? Не жалеете об этом? Бывают ли отказы? Понятно, что если есть болезнь, график, другие съемки, а из-за идеологических соображений? Я не буду играть эту героиню, потому что…
Дарья Фекленко:
Нет, у меня такого не было.
Алена Хмельницкая:
У меня не было такого. Я отказывалась, но просто по каким-то своим соображениям, не сходились графики, но такого, чтобы я отказалась от чего-то… Иногда очень рассчитываешь на то, что ты будешь в этом проекте, и часто тебя не утверждают. Ты уже думала, что вот оно, а потом — хоп! и это не ты.
Филипп Гуров:
Вопрос от Сергея: накладывает ли статус актера и известность моральные ограничения? Приходится ли контролировать свое поведение сильнее, чем это делают другие люди, и должно ли медийное лицо быть моральным примером для других?
Алена Хмельницкая:
Должно.
Дарья Фекленко:
Обязано, я бы даже сказала.
Алена Хмельницкая:
На тебя более пристальное внимание. Ты к этому привыкаешь в какой-то момент или не привыкаешь. А так живешь себе обычной жизнью. Единственное, у всех телефоны, можно попасть во всякие нелепые ситуации. Если не хочешь попадать — веди себя прилично, а хочешь хайпануть — у тебя есть такая возможность.
Филипп Гуров:
На этой прекрасной ноте мы заканчиваем сегодняшний эфир программы «Гуров по пятницам». Сегодня в гостях была актриса и режиссер Дарья Фекленко, актриса Алена Хмельницкая. А на следующей неделе я попробую вывести на чистую воду масонов, я пригласил сюда Андрея Богданова, Великого Мастера Великой Ложи России, буду задавать ему каверзные вопросы. Всего вам доброго.