{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Наталья Толстая Основатель и генеральный директор компании "Амплуа" 07 августа 2019г.
Кем мечтает стать современный школьник
Что предлагает рынок труда молодому поколению, что ждет молодежь от работодателя? Как может школа подготовить к будущей профессии и работе?

Евгения Кириллова:

Всем привет! С вами программа «Детский вопрос» и я, Евгения Кириллова. Тема сегодняшней нашей программы весьма интересная. Мы поговорим про профессиональное будущее школьника. Со мной в студии сегодня Наталья Толстая, директор компании интегратора рынка, HR компании «Амплуа», организатор крупнейшей в России выставки по управлению персоналом HR Экспо. Добрый вечер, Наталья. 

Наталья Толстая:

Добрый вечер! 

Евгения Кириллова:

Наталья, HR стали присматриваться к школьникам? 

Наталья Толстая:

HR вовсю присматриваются к школьникам, вовсю. Очень у многих компаний есть программы, специальные люди занимаются тем, что смотрят, кто есть в школах, общаются со школами, там ведут какие-то программы в школах. А уж про вузы я вообще не говорю. У многих факультеты есть в вузах, все начинают смотреть за детишками как можно раньше. Я думаю, что кто-нибудь доберётся скоро и до детских садов, вполне вероятно. Все компании озабочены тем, чтобы иметь у себя. 

Евгения Кириллова:

Сформировать кадровый резерв. 

Наталья Толстая:

Конечно, сформировать у себя кадровый резерв, иметь у себя лучших сотрудников. С самого молодого возраста, конечно. 

Евгения Кириллова:

А кем сейчас мечтает стать современный школьник, кем он себя видит? 

Наталья Толстая:

Это вопрос очень интересный. Я читала, что пишут всякие СМИ, говорила с нашей молодёжью на работе. На самом деле, конечно, айтишники, это всё равно сейчас очень востребованная тема. Программисты, очень многие собираются идти в эту сторону. Маркетологи - очень востребованная тема. Юристы, как не странно, хотя говорят. 

Евгения Кириллова:

Всё ещё? 

Наталья Толстая:

Всё ещё, тем не менее, понимаете. Разговаривала с нашей молодёжью, они смотрели сайты, разные, говорят всё равно это очень востребовано. Дальше я смотрела, что пишут, я согласна, что дальше есть список востребованных каких-то специальностей. В общем, их тоже рассматривают, мне кажется, школьники, однозначно. Как ни странно, я даже все, наверное, не перечислю. Их было много. Я запомнила, что там были врачи, и это кстати очень здорово, очень интересно. У меня у самой младшая сестра в этом году поступила в медицинский. И она прямо хотела в медицинский. Она в прошлом году не поступила, год готовилась, упиралась и поступила. 

Евгения Кириллова:

Целенаправленно. 

Наталья Толстая:

Абсолютно. Ещё из интересных вещей там были архитекторы. Это понятно, архитекторы сейчас стали более востребованы, чем раньше, это очень творческая профессия, она вызывает интерес. Другое дело, что это очень трудно стать архитектором. Реально трудно поступить в архитектурный институт, трудно стать архитектором, но к этому интерес точно есть. Знаете, я думаю, что при этом часть молодёжи хотят быть блоггерами. Вы понимаете. 

Евгения Кириллова:

Это бич, как я понимаю. 

Наталья Толстая:

Блоггерами или ведущими каналов в Instagram. Иметь свои каналы, раскручивать и всё такое. Это тоже способ зарабатывать однозначно сейчас. Но, на мой взгляд, конечно, нельзя этим заменять образование. 

Евгения Кириллова:

Да, этим никогда нельзя заменять образование, потому что ситуация настолько непрогнозируемая, то есть это сегодня действительно можешь быть в топе, сегодня ты на волне, получаешь все эти огромные просмотры. А завтра что-то поменялось, например, твоё амплуа, в котором ты работал, будучи школьником, разворачивал что-то, когда ты подрос, уже совершенно не заходит. Ты это не поймал, и здесь, как мне кажется, очень большая задача и ответственность ложится на родителей. Если ребёнок это занимается, донести и объяснить, что сегодня это круто, здорово, смотри, какой ты стал популярный, мы это обязательно сохраним для истории. Но если вдруг что-то пойдёт не так, то тебе надо будет продолжать учить математику, русский язык, поступать в институт. 

Наталья Толстая:

Да, абсолютно. Кстати, про языки там было тоже сказано, что это достаточно востребовано. Языковое образование, переводчики, эта сейчас существует вполне тема, и люди туда охотно идут и поступают. Кстати, и на инженеров идут, это востребованная тема, сейчас технические вузы хороший делают программы, предложения, зазывают интересных ребят к себе. Поэтому я думаю, что туда тоже достаточно есть процент, который интересуется этой областью. Поэтому, мне кажется, востребованы разные вещи. Но в целом, конечно, все хотят современное, быстрое IT ориентированное. 

Евгения Кириллова:

Цифровое, цифровизация такая. 

Наталья Толстая:

Цифровое, конечно. Почему маркетинг интересует молодежь, потому что это тоже очень цифровая стала область, очень такая компьютерная, очень интернет область. При этом она достаточно творческая. Конечно, она интересует молодёжь. Молодёжь сейчас хочет что-нибудь такое интересное, быстрое, современное, при этом не очень сложное, на самом деле. 

Евгения Кириллова:

Конечно, кому хочется лишний раз напрягаться и разгружать вагоны. 

Наталья Толстая:

Не хочется, никому не хочется. 

Евгения Кириллова:

А как дело обстоит с профессиями будущего, о которых такие громкие заголовки появляются. Что вроде как у нас уйдёт прямо совсем какая-то ручная история, и многие вещи будут подвержены алгоритмам машин. Как раз на этом фоне будут выделяться те люди, которые имеют какую-то фантазию и наверное какой-то нестандартный подход, то, что является конкурентоспособным в сравнении с алгоритмом машин. Здесь Алексей Каспржак сидел на вашем месте, мне рассказывал. 

Наталья Толстая:

Смотрите, с одной стороны, это безусловно так, такая тенденция есть. Какие-то профессии, они постепенно будут уходить. Те профессии, которые действительно. 

Евгения Кириллова:

Что мы можем автоматизировать. 

Наталья Толстая:

Мы можем легко автоматизировать. Например, я знаю, что очень много пишут о том, что совсем уйдёт профессия call-центров, людей, которые работают в call-центрах, например. 

Евгения Кириллова:

Их место займёт искусственный интеллект. 

Наталья Толстая:

Возможно, да, роботы. Вы же понимаете, сейчас нам тоже часто звонят роботы. Конечно же, вопрос, как они звонят, но это всё наверное будет совершенствоваться, поэтому постепенно это всё будет лучше и лучше. Но при этом я смотрю, у нас появилась огромная сфера, где куча народа востребовано, это такси, это тоже люди, которые вообще без всяких навыков часто. И там огромное количество народа стало работать, в Москве по крайней мере. И не только в Москве. Сейчас Яндекс. Такси есть далеко не только в Москве. Я ездила на нем во Владивостоке, в Нижнем Новгороде, во всех городах. Хотя это не интеллектуальная работа тоже никакая. Профессии будущего, они, мне кажется, многие связаны либо с IT, с искусственным интеллектом, с аналитикой они связаны очень часто. И аналитика сейчас, это тоже такая и математическая вещь, и компьютерная вещь. Новые все эти аналитические программы, вообще биг дата, это понятие, это всё на стыке всё равно с программированием и со всем таким направлениям. Это конечно будут профессии будущего, они и сейчас уже появляются, сейчас это всё востребовано. Вопрос в том, насколько это заменит всё остальное, вот честно. В России, мне кажется, до этого ещё очень далеко. Очень далеко. Вот если отъехать от Москвы на 200 км или на 500, там у людей интернета нет у многих. Мы работаем со многими производственными компаниями, как клиентами, в регионах у них у многих там руднике, производства, там реально у людей нет интернета. Поэтому пока что, пока дойдёт вот эта волна на всю страну, всех заменят, и один будет искусственный интеллект делать всё, мне кажется, это ещё очень-очень нескоро произойдёт. Я сомневаюсь, что вообще в России это случится, честно скажу. Может быть, это и хорошо. Я не сторонник того, что технологии... 

Евгения Кириллова:

Роботизация. 

Наталья Толстая:

Чтобы повсеместная роботизация, я точно не сторонник, я считаю, что люди могут делать массу всего полезного и очень хорошо. И нет необходимости заменить всех роботами. Поэтому посмотрим. Мне кажется, что вот так. Это точно будет, это точно уже есть, но это не значит, что это прямо повсеместно заменит всё. 

Евгения Кириллова:

Наталья, может ли как-то школа помочь развить в ребёнке определённые качества, например, характера или таланты, которые ему пригодятся, какие-то компетенции, которые ему будут полезны в будущей уже профессии и работе. 

Наталья Толстая:

Мне кажется, школа не просто может, школа должна развивать такие компетенции. Вообще школа должна уже с этого возраста начинать развивать нужные компетенции для будущей жизни. Но что должна развивать школа. Для меня здесь вопрос, и мне кажется, что эти компетенции в основном лежат в отношении к учёбе. Вот то, за что отвечает школа, это то, чтобы человек во время школы, после школы понимал, что учиться - это правильно, учиться - это хорошо, учиться -это интересно. Чтобы потом уже на протяжении последующей жизни в вузе, на работе, сейчас все говорят о том, что обучение происходит на протяжении всей жизни, во время всей жизни. И поэтому компетенция того, как человек будет к этому обучению относиться, она очень важна, и для работы она критично важно. Потому что вот этот навык, способность и готовность обучаться, сейчас, мне кажется, это одна из критичных компетенций для работы. И вот за это, мне кажется, во многом может отвечать школа. Вы знаете, часто говорят, что школа у него отбила желание учиться. Вот такого не должно происходить. Это часто происходит сейчас, мне кажется. Если ребёнок выходит из школы заинтересованным, любознательным, который хочет всё время развиваться, это прекрасно будет для всех работодателей в том числе. И вторая часть, мне кажется, это такая готовность, способность и умения начальные какие-то доводить дело до конца. Я могу сказать, что, мне кажется, в школе это тоже есть. Ты учишься, ты делаешь уроки. 

Евгения Кириллова:

Делаешь уроки, какие-то проекты выполняешь. 

Наталья Толстая:

Проекты, получаешь какие-то отметки, и ты стремишься делать всё хорошо, заканчивать год хорошо, закончить школу в итоге хорошо, сдать ЕГЭ хорошо. Понимаете, это всё части очень важного процесса, абсолютно. То же самое про студентов. К нам на работу приходят когда устраиваться люди, они многие ещё учатся, мы берём студентов с удовольствием. Но для меня очень важно, в вузе тоже главное, я бы сказала, насколько человек может реализовать какое-то важное дело, довести его до конца. Это для меня абсолютно критичный вопрос в высшем образовании. Абсолютно не обязательно человек будет работать по специальности, не всегда это происходит. 

Евгения Кириллова:

Институт, скорее, учит работать с информацией. 

Наталья Толстая:

Конечно. 

Евгения Кириллова:

Обрабатывать её, иметь возможность её найти, определённым образом обработать, защитить какой-то проект. 

Наталья Толстая:

Защитить проект, защитить диплом и реализовать для себя большой проект, понимаете. Вуз - это во многом большой первый проект. Огромный. Люди иногда приходят, зачем там учиться, вот я ушёл с третьего курса. Для меня это очень плохой знак, очень плохой. Потому что это говорит о том, что человек не доводит дело до конца, и это, я считаю, для работы критично плохо. Я сама училась на психологическом факультете МГУ. На третьем курсе я поняла, что я не буду психологом. Но у меня мысли тогда не возникло, что всё, пойду-ка я, поищу что-нибудь другое. 

Евгения Кириллова:

Вы не просто психолог, вы клиницист, я посмотрела.

Наталья Толстая:

Да, я клиницист. Я понимала, что я точно этим заниматься не буду в жизни. Но я говорю, что у меня мысли не возникло, что я могу бросить, уйти, пойду поищу что-нибудь ещё. Сейчас, кстати, у многих ребят такая мысль возникает. Они поступают куда-то, а потом пойду-ка я поищу что-то другое, это не моё. Ну, не моё, но ты поступил, давай, дорогой мой, старайся найти в этом максимально твоё, закончить это дело, а потом будешь искать следующий вариант. 

Евгения Кириллова:

Но может быть, здесь имеет смысл рассмотреть, например, какой-то перевод в другой вуз и продолжить высшее образование. 

Наталья Толстая:

Да, может быть. Я знаю, у меня куча примеров таких ситуаций вокруг. И меня это очень настораживает. Кстати, всё среди мальчиков. Вот то, что среди моих знакомых, всё мальчишки. Я не знаю, насколько, может быть, я про девочек таких историй не слышала, но возможно, это тоже есть. Когда парень поступает в супер вуз, на бюджетное отделение. Вот у меня знакомый поступил в Высшую школу экономики на социологический факультет, на бюджет. На бюджет, понимаете. Готовился, упирался, поступил. 

Евгения Кириллова:

Поступил место. 

Наталья Толстая:

После первой сессии, плохо сдал, всё началось вот это, в Высшей школе экономики с этим строго, там сразу как-то баллы снижаются, в общем плохо, когда плохо учишься. Сказал во втором семестре: нет, это не моё, наверное, мне стоит годик уйти и пока ничего не делать. Слава богу, у него там у папы хватило характера, ума и всего остального, чтобы как-то всё-таки его немножко взять в руки, и он перешёл как раз в другой вуз сразу. Поступил, фактически, в другой вуз сразу. На следующий год ещё один такой же. Он мечтал об этом факультете, ему хватало баллов на все другие факультеты в Бауманском, он не пошёл, попросил родителей на платный факультет, очень хотел на него. Отучился полтора года, тоже сессию завалил, предмет какой-то не пошёл, весь в вопросе, может быть, это не моё. Может быть, но надо что-то делать, действительно, как вы говорите, перейти в другой вуз постараться, как-то решить этот вопрос. 

Евгения Кириллова:

Мы об этом говорили с вашей коллегой тоже, она не работает по профессии, но закончила клиническую психологию. По её мнению граница поступления в 17 лет, это очень такая вязкая субстанция. Ты ещё себя не понимаешь, ты не можешь сформулировать, чего ты хочешь. А вот годам к 25, когда у тебя есть высшее образование, потому что мы с ней обсуждали одну образовательную программу, которая, на мой взгляд, могла бы помочь школьникам выявить какие-то свои интересы и продолжать в этом развиваться. Она говорит, да, окей, хорошо, в 17 лет, допустим, это интересно, в 25 лет уже происходит некое переосмысление, ты понимаешь, что это время было потрачено зря. И, например, ты хочешь, если мы не говорим о том базисе, который даёт институт, когда он тебя просто учит думать и работать с информацией. А дальше потом тебе приходится идти в какую-то другую сферу, что-то искать, где-то себя пробовать. И тогда уже, по её мнению, по мнению психолога того, это уже более осознанная штука происходит. Тогда уже в 25 ты можешь себя профессионально куда-то направить. А вот в 17, по её мнению, получается, что часто у нас происходят те ситуации, когда мы закончили один факультет, а работаем в итоге в совершенно другом направлении. Это же, как я понимаю... 

Наталья Толстая:

Правда, я не вижу особой проблемы в это. Вот честно. Я особой проблемы в этом не вижу. Понимаете, человек заканчивает образование, как вы говорите, получает хорошую базу, способность работать с информацией, какой-то жизненный опыт очень хороший, заканчивает свой первый большой проект. Потом он понимает, что работать он хочет в другой области. Ну и что, пошёл и будет работать в другой области. У нас если взять 90-е годы, после, например, физтеха разрывали всех с руками и ногами, на любую работу брали, потому что понимали, что это хорошего уровня образование, хорошего уровня люди. Сейчас, в принципе, точно так же происходит. Я не говорю, сейчас в Физтех люди идут более осознанные, там учиться так сложно, что там просто так мало кто будет учиться. 

Евгения Кириллова:

Там свой отдельный мирок, действительно. 

Наталья Толстая:

Но вот так, как я там заканчивала психологический факультет. Прекрасное образование, просто прекрасное. Но потом чудесно я пошла и занимаюсь другим. Нет, у меня конечно, вначале были иллюзии какие-то, что рекрутинговое агентство, подбор, который я сделала в 97-м году, что это как-то связано с психологией. Но я поняла, что это не так через полгода. Я абсолютно не переживала. У меня был хороший базовый уровень, хорошее образование, интересные друзья из вуза остались. И всё, дальше у меня прекрасная жизнь пошла тем путём, которой я хотела. Поэтому я особо не вижу проблем, если человек работает не по своему образованию. У него будет разноплановый опыт, учился одному, работает не по этому направлению. Но если получается совместить, хорошо, значит он там как-то удачно выбрал самого начала. Поэтому я, правда, не вижу в этом такой большой сложности. 

Евгения Кириллова:

Если мы вернёмся к школьникам, то что может сделать родитель, как может родитель помочь ребёнку в выборе будущей профессии? Потому что мы знаем, что в школе есть разделение. Есть, например, математические классы, есть гуманитарные классы, есть сейчас уже какие-то медицинские особо обученные, какая-то направленность идёт. Родителю как себя вести в этом вопросе?

Наталья Толстая:

Вопрос очень сложный, правда, это вопрос прямо очень сложный. Мне кажется, что главное, чтобы родитель был в достаточной степени в это вовлечён, чтобы ребёнок чувствовал, что родителю не всё равно, это очень важно. Чтобы он чувствовал, что родителю не всё равно, что он делает, как он учится, где он учится. Чтобы родители с ним обсуждали его желания, что он планирует, как-то обсуждали возможные профессии, что-то рассказывали. И вообще, чтобы родители этим интересовались, сильно не давили, не говорили, что я вот этот и ты, давай, иди туда же. Но при этом на самотёк пускать тоже нельзя, нельзя пускать на самотек. Вы правильно говорите, в этом возрасте дети ещё не совсем понимают, что они хотят. Если ребёнок умнейший, девочка говорит в 16-15 лет, что я хочу быть парикмахером, это может такое быть, но как-то надо мягко с ней договориться, что она пусть это делает как хобби, сколько угодно, причёски для всех своих подруг для всех, кого угодно. Очень важно, чтобы дети чувствовали, что родители с ними в контакте на эту тему, что они не устраняются, что они их не осуждают, что они их сильно не давят, как-то с ними переживают вместе вот этот важный процесс выбора профессии, я бы сказала так. Методы уже, это другое дело. Естественно, помочь выбрать олимпиаду, помочь выбрать профориентацию, правда, с этим очень плохо. На мой взгляд, до сих пор никаких супер методик на эту тему я не могу предложить, это точно. Надо смотреть, что есть, но в целом, мне кажется, никаких очень хороших вещей и нет. Есть всякие программы, когда школьников водят на разные производства. Есть компании, которые организуют такие экскурсии на производства. Не именно на производства, имеется в виду разные компании, у кого-то производство, у кого-то офис. И как раз там можно посмотреть, как выглядят разные профессии. Есть Кидзания, которая тоже направлена на то, чтобы дети. 

Евгения Кириллова:

Попробовали. 

Наталья Толстая:

Да, как-то посмотрели. Мне кажется, родители должны быть вовлечены в этот процесс, они просто должны быть вместе с детьми заинтересованы в том, чтобы выбрать в итоге какое-то правильное, интересное дело. 

Евгения Кириллова:

А есть какой-то конкретный возраст, в котором уже надо присматриваться, надо обязательно что-то пробовать, чтобы определить этот вектор. Чтобы не в 11-м классе, на финишной прямой определятся, а наверное, как-то всё-таки заранее. Или нет?

Наталья Толстая:

Мне кажется, пробовать надо. Пробовать надо с того возраста, когда ребён готов начинать что-то пробовать. Я думаю, что если начать пробовать, как сейчас многие начинают совсем рано, то просто потом это может поменяться. Родители тоже должны быть к этому готовы. Но пробовать, мне кажется, надо, это неплохо. Пусть дети смотрят и понимают, что работа, это вот это, люди работают поварами, работают программистами. Пусть этот какой-то список широкий возможностей они видят с самого детства. Я думаю, что с моей дочкой, я даже не знаю, маленькая которая, я думаю, лет с 10, с 11, с 12 мы точно начнём куда-то ходить, в Кидзанию, обсуждать какие-то профессии. Вообще чтобы она просто начала понимать, что есть такое понятие, как работа. 

Евгения Кириллова:

И она бывает разная. 

Наталья Толстая:

Да, абсолютно, что что она бывает разная. То попробовать, се попробовать, потом как-то определиться. Она сейчас уже сказала, она маленькая ещё, она сказал, что я буду поступать во врачный институт, медицинский имеется в виду. 

Евгения Кириллова:

Во врачный. 

Наталья Толстая:

Ну хорошо, прекрасно. 

Евгения Кириллова:

То есть это понятие профессии, которую могут даже намечать в семье родители с ребёнком, со школьником и как-то предполагать, что эта профессия будет на оставшуюся жизнь, это иллюзия и очень большая, правильно?

Наталья Толстая:

В 10-12 лет, мне кажется, это точно иллюзия. Я думаю, что есть дети, которые к 17 годам уже понимают, что они хотят делать. Понимаете, есть профессии типа врача, там кто поступает в медицинский, всё-таки достаточно большой процент из этих детей уже как-то доучиваются и становятся врачами. Потому что это такое серьёзное и очень профильное, очень специфическое образование, и чтобы туда пойти, надо все равно почему-то этого хотеть достаточно осознанно, пусть в 17-18 лет, тем не менее. А есть конечно профессии, где можно и не угадать, теоретически. И там уже вопрос большой, насколько ребёнок готов это осознать, что я не угадал, наверное, это не то, чем я буду заниматься в жизни. 

Евгения Кириллова:

И сориентироваться в этот момент. 

Наталья Толстая:

Сориентироваться, перейти в другой вуз или доучиться здесь и просто смотреть параллельно, учиться чему-то ещё. Сейчас куча возможностей вот этих параллельных обучений. Правда, их очень много. 

Евгения Кириллова:

И дополнительного образования. 

Наталья Толстая:

Дополнительного образования, сейчас масса вариантов. Поэтому абсолютно нет необходимости обязательно перейти в другой вуз, конечно, если ты хочешь стать инженером или ты понял, что ты хочешь... 

Евгения Кириллова:

Технологом на производство.

Наталья Толстая:

Технологом, конечно, ты должен пойти в другой вуз, потому что ты сам не сможешь стать технологом. А если ты учишься на экономиста, а хочешь стать маркетологом, или даже учишься на архитектора даже, и вдруг ты понял, что это не пошло, ты понимаешь, что что-то совсем не так, точно так же прийти и стать экономистом. Ну, экономистом может быть нет, но какие-то варианты, мне кажется, можно найти работы, которая вполне будет приемлема. Поэтому, мне кажется, надо понимать, что это важное дело, относиться к нему ответственно, и это вопрос как раз школы и вот этой подготовки к тому, что ребёнок научается понимать, что это важное, что учиться важно хорошо. Просто что это важно, хорошо учиться. Потому что это твоё дело на текущий момент, и просто важно любое дело основное в жизни делать хорошо. Точно так же и с вузом. Ты поступил, почему ты поступил, какие-то мысли у тебя были, давай, пожалуйста, теперь работай, учись и старайся. На самом деле, учиться в любом вузе интересно, я по себе это знаю. В любом нормальном вузе учиться интересно. Поэтому никакой нет проблемы в том, чтобы отучиться, получить от этого удовольствие, а потом решить, что я пойду, чем-то другим буду заниматься. Ну и прекрасно. Получи красный диплом в любом вузе, и тебя, в принципе, с удовольствием возьмут на работу в любое место. 

Евгения Кириллова:

Наталья, как вы считаете, существуют ли эффективные методы профориентации? 

Наталья Толстая:

Вот это сложный такой вопрос. Мне кажется, что очень эффективный метод, это как раз смотреть и пробовать. 

Евгения Кириллова:

А тесты какие-то, какие-то программные вот эти штуки, которые дети проходят, они что-то выявляют алгоритмически. 

Наталья Толстая:

У меня большие сомнения, правда, прямо большие сомнения. Я знаю, что в школах сейчас очень много этого, поэтому, в принципе, эти методы мимо детей не пройдут. В школах сейчас очень много методов профориентации, тестов, в Москве уж точно. Поэтому можно посмотреть, что будет. Я не против того, чтобы это делать, надо делать, надо делать, в принципе, всё, понимаете. По большому счёту, когда есть какая-то важная задача, а выбор вуза - это важная задача, надо пробовать всё. Надо пойти в Кидзанию, надо разговаривать с друзьями, которые работают в разных местах, надо ходить на разные производства, сделайте тесты и все. Главное, чтобы ребёнок чувствовал, что вместе с родителями он занимается каким-то важным делам. Выбором своей будущей профессии и всё. И дальше, по большому счёту, что там в итоге получится, конечно, ни один конкретный тест, мне кажется, не определит место на всю жизнь. Не определит. 

Евгения Кириллова:

Но опять же, он тоже сработает здесь и сейчас. 

Наталья Толстая:

Абсолютно. Дети растут, в 15 лет если сделать, это одна история. Я знаю, я разговаривала с человеком, который активно занимался темой, думал про тесты, про профориентацию. И он мне объяснял, что до определённого возраста это просто бессмысленно. Бессмысленно, потому что ребёнок ещё сильно меняется, и прямо всё может измениться кардинально. Во 14 лет рано делать профориентацию. 

Евгения Кириллова:

Что предлагает рынок труда сейчас молодому поколению? 

Наталья Толстая:

Мне кажется, что рынок труда достаточно нормально относится к молодому поколению и готовы брать на работу молодёжь. Мне кажется, что если брать западные компании, они вообще любят брать на работу молодёжь. 

Евгения Кириллова:

Знаете, я сталкивалась с тем, когда проводила собеседования, я видела молодых людей, которые приходят, не имея опыта работы, только после вуза, а некоторые с неоконченным высшим образованием, люди хотели сразу очень много денег и даже не понимали, что им придется делать. И такие, но это было конечно не в этом году, это было некоторое время назад, но это прямо была пачка и, как оказалось, не только я с этим столкнулась, но и другие сферы деятельности. 

Наталья Толстая:

Ну конечно, это точно есть. Но кстати, это есть во многом, потому что в какой-то момент работодатели очень массово начали проявлять огромные интерес к студентам. Студенты почувствовали, что они..

Евгения Кириллова:

Востребованы.

Наталья Толстая:

Что они короли, что они могут много чего хотеть, после этого, мне кажется, это и началось. И нужно какие-то реальные ожидания формировать у студентов, в том числе, работодателям сами. Я читала сейчас как раз материал на тему зарплаты, там было описано, что, конечно, большее количество студентов хочет зарплату ещё во время учёбы, я так поняла, во время учёбы там было сказано, больше 40.000 руб., и меньший процент работодателей готов предлагать такую зарплату. Конечно, расхождения есть, но мне кажется, всё это можно корректировать уже в процессе встречи. И просто во многом студенты всё равно дети, в каком-то смысле они ещё всё равно дети, и они не понимают просто, как на работе всё происходит, в каких должностях, сколько платят, как это вообще работает, что надо сделать, чтобы больше получать зарплату. Поэтому это постепенно всё скорректируется. Они придут, им объяснят, просто надо нормально с ними разговаривать, на входе объяснять, что и как, что ты сейчас можешь получать столько-то, а через два года столько-то, сформировать такую линию, какая в компании принята по зарплатам, по всему. Конечно, ожиданий очень много, молодёжь считает, что они уау. Но это нормально, они и должны так думать. Они должны считать, что они прямо молодцы, просто важно, чтобы они...

Евгения Кириллова:

Это здоровые амбиции. 

Наталья Толстая:

Здоровые амбиции, я считаю, просто они должны корректироваться, когда уже понятно, что они должны скорректироваться. То есть не надо, чтобы дети, подростки, юноши, девушки в это упирались, если они хотят 50.000 получать на третьем курсе, но они, столкнувшись на каких-то собеседованиях с реальностью, они просто должны понять, что так не получится. 

Евгения Кириллова:

Так не работает. 

Наталья Толстая:

Да, так не работает, и потом искать уже нормальный, другой вариант. У нас работают студенты в компании, те, кто работают прямо студенты, они part-time работают, они учатся, у нас в среднем они все получают 30-40.000. Нормальная, я считаю, абсолютно зарплата. Кто уже молодёжь, которые уже не студенты, которые работают уже полный день, там уже могут быть значительно выше зарплаты. 

Евгения Кириллова:

Наталья, как вы считаете, сейчас, в принципе, школьники 10-11-го класса, они сильно отличаются от тех школьников, которые были в моём поколении. 

Наталья Толстая:

Очень сильно. 

Евгения Кириллова:

Это уже такая современная молодёжь. Имеет ли смысл, например, летом или во время каникул родителю как-то направлять на стажировку или как-то способствовать каким-то подработкам вот этого школьника? Опять же, берём именно старшеклассников. Будет ли это полезно, например?

Наталья Толстая:

Вы знаете, это интересный вопрос, потому что я сейчас скажу своё личное мнение. Мне кажется, что нет. Это моё личное мнение, потому что я помню даже себя в школе, притом что у нас было легче учиться, я считаю, тогда, когда я училась, было учиться легче. 

Евгения Кириллова:

Это однозначно. 

Наталья Толстая:

Сейчас в школе серьёзные нагрузки, большие требования, в старших классах начинается подготовка к ЕГЭ. И летом дети должны отдыхать, вот честно, мне кажется. Я помню себя, я очень хорошо училась, я очень много читала, но летом я не делала ничего. Вот ничего просто, понимаете. Я отдыхала. Я гуляла, на даче мы жили, общалась, ничего содержательного, связанного с учёбой, и работу тем более, я не делала. Поэтому мне кажется, что такой необходимости прямо нет. Я бы это не рекомендовала. Я смотрю, что дети реально устают. У нас Настя перешла в 7-й класс, я смотрю, она в школе устаёт. 

Евгения Кириллова:

То есть всё-таки в каникулярные время отдыхаем. 

Наталья Толстая:

Я считаю, что отдыхаем, правда, отдыхаем. Может быть, можно рассмотреть какие-то вещи, съездить на языковую стажировку летом, отправить например ребенка. 

Евгения Кириллова:

Заграницу. 

Наталья Толстая:

Заграницу или даже здесь у нас есть такие языковые лагеря. У меня подруга отправляет своих детей в математические лагеря. Вот это, мне кажется, неплохо. Потому что это лагерь, это всё равно природа, это отдых, это общение, но при этом они и английский, у неё дочка учит английский, а сын математику, там такие лагеря. И вот это им очень нравится. Поэтому мне кажется, вот это вполне приемлемый вариант. А работать вообще в школе, в 10-11-м классе не обязательно работать. Родители, я даже не знаю, что они хотят, показать, что работать это сложно или чтобы они денег подзаработали. 

Евгения Кириллова:

Конечно, чтобы они поняли, что для того, чтобы заработать какую-то денежку, тебе необходимо сделать, выполнить такой-то пул задач, что-то сделать. 

Наталья Толстая:

Мне кажется, что в школе это ещё не совсем время. Мне кажется, не совсем время для этого, правда. Это можно объяснить, можно показать, показать на своей работе, можно сводить детей на свою работу, просто на экскурсию, познакомить, показать что-то. Такие вещи можно делать, а так, чтобы дети начинали работать. Если они хотят, у нас сын одной сотрудницы, он не в школе, формально, он после восьмого класса поступил в хороший колледж поступил, он хотел немножко подработать, и он попросился, можно я сделаю вот это. Ему разрешили. Но в целом, мне кажется. 

Евгения Кириллова:

Брать за основу не нужно. 

Наталья Толстая:

Я бы не брала за основу.

Евгения Кириллова:

Раньше бытовало мнение, по крайней мере, у моих друзей, физтехов, что стажировку и работу нужно рассматривать, только начиная с третьего курса. Как-то это был некий стандарт. Сейчас то же самое, или это зависит от вуза?

Наталья Толстая:

Мне кажется, сильно зависит от вуза. В физтехе, мне кажется, до третьего курса просто нет возможности ещё на какие-то стажировки и работы, по крайней мере, в течение учебного года. Но мне кажется, что 1-2-й курс, это сложнее немножко, потому что там занят сильно учёбой, надо включиться в учёбу. С 3-го курса, мне кажется, что можно уже работать вполне, какие-то брать стажировки, работу. Я сама, учась на психологическом факультете, я подрабатывала, с третьего курса я работала вообще не по профилю, я работала в компании, которая сдавала квартиры в Москве для иностранцев. Но прекрасно, я это могла совмещать уже с третьего курса вполне. На психологическом факультете может я и раньше могла, но на физтехе и в технических вузах точно нет. 

Евгения Кириллова:

Что сейчас ждут работадатели от молодёжи, есть какие-то требования или какие-то ожидания уже о тех, мы рассматриваем тех, которые закончили вуз и которые пришли к вам. 

Наталья Толстая:

Работодатели ждут, чтобы человек, который приходит из вуза, всё-таки был максимально подготовлен к работе. Максимально подготовлен и профессионально. 

Евгения Кириллова:

А опыта у него нет, вот как он будет подготовлен?

Наталья Толстая:

Вот как раз он должен быть подготовлен с точки зрения личностных навыков максимально, это как раз то, что я сказала со школы и то , что даёт вуз, это такая способность решать вопросы, способность доводить проекты, дела до конца, способность обучаться, желание обучаться, это всё как раз в школе и вузе дорабатываться может прекрасно. И вот это как раз, мне кажется, работодателям будет очень ценно. Я могу сказать, что у нас в компании, на нашем примере, но я думаю, что это у многих так, для меня очень важно, чтобы человек хотел работать. Чтобы у него было желание работать. По большому счёту, я бы даже сказала, это как желание пахать, но в хорошем смысле. У нас в компании никаких переработок специальных, по выходным никто не работает, ничего такого нет, абсолютно. Но человек должен быть настроен работать. Ему должно этого хотеться искренне. 

Евгения Кириллова:

Любить это дело. 

Наталья Толстая:

Любить это дело, любить работать, это очень специфическое состояние, оно кстати далеко не всем свойственно. Далеко не всем. Сейчас молодёжь очень часто, им очень важно баланс работы и личной жизни, вот это всё. Это важная тема, это важно. И у нас, например, есть баланс, они и в отпуск ходят, делают все свои какие-то вопросы личные решают. У нас можно отпроситься и уйти, если у тебя какая-то задача, к врачу надо сходить, что-то такое, у нас вообще нет жёстких правил на эту тему. Но внутреннее желание человека работать, как мне рассказывал один HR директор из западной компании, бывает так, что какая-то в компании важная работа не сделана, проект какой-то недоделан, и молодёжь может встать в 6 вечера и уйти. Начальник говорит: слушай, ты куда? Он говорит: а что, завтра доделаю. Вот это не очень здорово. Потому что какое-то ответственное отношение к работе должно быть, и такое желание делать хорошо, желание работать хорошо, оно должно базово быть. Но мне кажется, разные компании по разным критериям оценивают молодёжь. Мне кажется, многие сейчас оценивают именно по таким интеллектуальным каким-то критериям, по интеллектуальным тестам, в том числе, по способности быстро думать, быстро считать, быстро обрабатывать информацию, принимать решения, это тоже очень важная тема. Но должна быть подготовка такая личная, как я сказала, должна быть подготовка. В идеале, конечно, все работодатели хотят, чтобы профессионально человек был подготовлен после вуза хорошо, понимаете. Этого сейчас не происходит по факту, очень часто не происходит. В технических вузах этого не происходит. 

Евгения Кириллова:

Техническая база, она выше практической. Конечно. 

Наталья Толстая:

Я знаю, что многие производственные компании очень активно думают и занимаются, и кстати, с физтехом у многих есть программы такие, как совместные такие курсы, где учатся дети специально для них. И они участвуют в программах для этих факультетов. 

Евгения Кириллова:

Да, они выигрывают гранты. 

Наталья Толстая:

Потому что все чувствуют, что подготовки после вуза далеко не всегда профессиональной хватает. Это конечно с работодателем нужно в идеале, чтобы человек пришёл, и его доучивать не надо было. Поэтому вузам надо тоже очень сильно стараться. Менять свои программы, слушать работодателей, слушать, что им нужно, адаптировать это всё так, чтобы максимальное такое совпадение того, чему учат в вузах и тому, что нужно профессиональным работодателем было. При этом я не имею сейчас в виду, что вузы должны теперь учить только навыкам. Это неправильно, я как раз против этого. Я считаю, что вуз должен давать такую теоретическую базовую подготовку тоже обязательно. Но эта базовая теоретическая подготовка, фундаментально она во многом работает на такие личные вещи, подготовленность общую, способность анализировать информацию, способность обучаться. Поэтому нужно совмещать обе части. И навыки должны быть профессиональные, и подготовка теоретическая тоже должна быть. 

Евгения Кириллова:

Вы прямо сейчас ответили на мой следующий вопрос, в чем проблема высшего образования. Здесь, мне кажется, должна быть связка не только между работодателем и вузом, но ещё и министерством нашим потрясающим, которое всё-таки выступает, как основной. 

Наталья Толстая:

Конечно, должна быть программа, они участвуют в разработке таких программ, которые в вузах есть. Конечно, должна быть связь всех, и государства, и вузов, и работодателей. Я хочу добавить к тому, что я сказала, что если выбирать приоритеты в какую-то сторону, то я бы всё равно однозначно за фундаментальную подготовку в вузе. Потому что навыки можно наработать гораздо легче потом на работе, дополнительными курсами, чем вот эту базовую фундаментальную подготовку, аналитическую, информационную, всю. Её нигде больше не взять, как в вузе, честно говоря. 

Евгения Кириллова:

У меня ещё один интересный вопрос про школьников, я всё к ним откатываешь периодически. Ко мне приходили тоже товарищи со стороны разных школ, и одни рассказывали про то, что у них существует на базе школы программа профессиональной подготовки к зарубежному вузу. Они прямо готовы дать все необходимые документы, как-то видимо их нотариально заверить, чтобы ребёнок мог попробовать себя в тех грантовых программах или на платном обучении за рубежом. Работа за рубежом, она тоже популярна сейчас среди молодёжи, или всё-таки больше патриотизма? 

Наталья Толстая:

Смотрите, мне кажется, патриотизма сейчас много, но при этом кто-то уезжает работать зарубеж, мне кажется, это в основном те, кто кокраз поступает, например, в магистратуру зарубеж. Отучились здесь на бакалавра, а в магистратуру поступили в зарубежный вуз, и из них многие остаются работать там. Конечно, всё равно кто-то остаётся. Мне моя коллега рассказывала, что она закончила юридический институт, у них несколько человек с курса так в магистратуру поступили зарубеж и все остались там работать. Поэтому, конечно, такое бывает. Но я не думаю, что это абсолютно так массово совсем, но я думаю, что это точно происходит. И в технических специальностях это происходит, и наукой люди уезжают заниматься туда, всё равно продолжает какой-то процент уезжать. Но мне кажется, что патриотизма гораздо больше, чем было во девяностые годы. 

Евгения Кириллова:

Не все хотят от нас уехать. 

Наталья Толстая:

Не все хотят. 

Евгения Кириллова:

Всё-таки есть, наверное, хорошие, успешные примеры, которые и здесь.

Наталья Толстая:

Конечно, есть очень успешно работающие здесь люди, не молодые люди, которые явно пришли студентами и сейчас стали уже. 

Евгения Кириллова:

А как бы вы оценили молодых специалистов в вашей отрасли?

Наталья Толстая:

Это, знаете, большая проблема, я бы сказала. Потому что стало очень много вузов, которые готовят на специальность управление персоналом, и они очень разного уровня, эти вузы. И реально люди, которые оттуда выходят, тоже разом разного уровня. Плюс их стало очень много. Потому что первая волна HR, которые потом стали HR директорами достаточно быстро, из какого вуза они пришли, угадайте, из какого вуза? Они пришли из Мориса Тореза. 

Евгения Кириллова:

Я почему-то подумала про какой-то педагогический.

Наталья Толстая:

Нет. Хорошо, конечно, с психологических факультетов приходило много естественно вначале HR, но очень многие пришли из Мориса Тереза. Они пришли в западные компании, которые здесь первыми стали развивать HR, и там обязательно нужно было говорить по-английски. Не так много было таких людей. И вот эта первая волна была оттуда. А сейчас не так много из молодёжи становятся прямо какими-то очень продвинутыми HR. Всё равно самые известные люди на рынке до сих пор это ещё люди . 

Евгения Кириллова:

Оттуда?

Наталья Толстая:

Ну, многие оттуда, но есть, конечно, какой-то средний уровень, есть и те, кому 35, вот такой возраст, такие тоже есть, но мне кажется, что их меньше. 

Евгения Кириллова:

Я тоже поскольку работала не в одной компании, посмотрела на вашего брата, что называется, мне кажется, основной важный навык у этих людей, который должен быть - надо любить людей. Есть те, которые исполняют некие алгоритмы и задачи, делают это постольку поскольку, надо подписать заявление на отпуск, надо сделать что-то, бумажки какие-то, формальности необходимые. А встречалась мне пара человек, которые действительно могли, во-первых, помочь, просто ответить на какие-то вопросы, как-то подсказать, как-то всё-таки задумывались обо мне не просто как о человеке, который приходит, заявление на отпуск подписывает, а как-то предлагали развиться, попробовать что-то, рассмотреть, например, какое-то ещё другое подразделение. Как-то таких мало. 

Наталья Толстая:

Вы знаете, мне кажется, что по-человечески относиться к сотрудникам и к людям должны все, не только HR, и остальные менеджеры. Правда. И вообще HR лучше больше думать в бизнесе, чем в каком-то смысле любить людей. Правда. У нас в стране как раз, мне кажется, был перекос изначально немножко в эту сторону, что HR - такая профессия, которые должны любить людей, такие психологи, которые заботятся обо всех. Но это не очень сработало, правда, и сейчас ценятся люди, которые такие бизнес oriented, с математическим образованием часто, кстати. 

Евгения Кириллова:

Как жаль, что наше время подошло к концу. Давайте буквально пару слов нашим родителям, которые нас слушали. Вот такой прямо советы от Натальи. 

Наталья Толстая:

Совет от Натальи. Я сказала во многом этот совет, что пожалуйста. 

Евгения Кириллова:

С ребёнком быть вместе. 

Наталья Толстая:

Да, будете вместе с вашими детьми в этом важном вопросе выбора будущей профессии, интересуйтесь тем, что происходит, смотрите вместе с ними все возможности, которые есть, изучайте их, чтобы ребёнок чувствовал, что вы вместе с ним занимаетесь этим важным делам. Мне кажется, я бы сказала так. 

Евгения Кириллова:

Наталья, спасибо большое, что вы сегодня к нам пришли, я была рада с вами познакомиться и пообщаться. 

Наталья Толстая:

Спасибо большое. 

Евгения Кириллова:

Друзья, с вами мы увидимся в следующую среду, в 19:00, пока-пока.