{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Татьяна Шилова профессор, д.м.н., ведущий российский офтальмохирург в области лазерной коррекции ReLEx SMILE, главный врач сети офтальмологических клиник "Клиники доктора Шиловой", эксперт Комитета ГД РФ по охране здоровья 20 мая 2019г.
Поговорим о зрении
Поговорим о новинках в лазерной коррекции зрения, об идее создания сети клиник, об опыте сложных операций и о планах.

Елена Швец:

В эфире «Путь героя». Сегодня в моей студии хирург, офтальмолог, доктор медицинских наук, профессор Татьяна Юрьевна Шилова. Очень рада, что вы приехали ко мне. Как у вас прошел сегодняшний день, расскажите.

Татьяна Шилова:

Сегодняшний день, как обычно, был очень насыщен событиями. Десятки пациентов, которые с утра оперируются, потом консультируются, потом опять оперируются. Как обычно, в цейтноте. То, что ты планируешь сделать для себя, ты можешь не успеть, но то, что нужно пациентам ― обязан успеть, и успеваешь.

Елена Швец:

Вы сегодня оперировали?

Татьяна Шилова:

Да, я оперирую каждый день, за исключением воскресенья. Сегодня у нас порядка 15 операций. Это небольшой операционный день, обычно бывает больше.

Елена Швец:

Лазерная коррекция зрения или разные?

Татьяна Шилова:

Я делаю разные операции, совершенно разные. Они разные и по длительности, и по спектру вмешательства. У нас глаз устроен сложно и, наверное, очень небольшое количество хирургов владеют тем спектром хирургических вмешательств, которым владею я. Это действительно так, это правда. Их можно посчитать в России, наверное, на пальцах одной руки.

Елена Швец:

Кто-то делает только катаракту, условно говоря, кто-то делает только лазерную коррекцию зрения, а вы можете делать и то, и другое, и все остальное?

Татьяна Шилова:

Да, все верно.

Елена Швец:

Какие еще бывают, что еще предлагает ваша клиника?

Татьяна Шилова:

Есть операции, которые касаются заднего отрезка глаза. Это операции на сетчатке, операции по удалению различных мембран-пленок, которые вырастают над сетчаткой, отслоение сетчатки, разрывы, которые возникают в силу возрастных изменений, травматические повреждения. Травма может случиться в результате травмы извне, либо разрыв может случиться в течение жизни в результате того, что произошли дистрофические изменения на сетчатке. Это отдельное направление, которое не так часто встречается в коммерческих клиниках, и в принципе, в хирургии. Процент клиник, которые оказывают такие услуги, намного меньше, чем тех, которые занимаются передним отрезком глаза. К переднему отрезку глаза у нас относятся операции по удалению катаракты, по замене хрусталика, по глаукоме. Глаукомой называется заболевание, когда повышается внутриглазное давление и его надо компенсировать. Ну и, конечно, лазерная коррекция зрения, плюс, реконструкция, условно, до задней поверхности хрусталика. Всё, что отграничено передним отрезком, такого плана хирургия.

Елена Швец:

Операции, которые вы выполняете, считаются сложными?

Татьяна Шилова:

Любая операция условно сложная, потому что мы вмешиваемся в организм человека. Даже самое небольшое вмешательство таит в себе определенные риски, в каждом случае они индивидуальны, безусловно, они обсуждаются. Но любая операция в руках опытного хирурга не является сложной, мы делаем все возможное, чтобы пациент не ощущал, так называемой, тяжести. Хирурги, которые делают достаточное количество хирургических вмешательств, скажем, на сетчатке, не воспринимают эту операцию как сложную. Мы её делаем каждый день, это ежедневная твоя работа.

Я однажды оперировала довольно опытного летчика. Так совпало, что случился эпизод падения самолета. На мой вопрос, почему падают самолеты, он мне сказал следующее: помимо увеличения парка самолетов, пилот должен налетать 10 000 часов, чтобы чувствовать себя комфортно, как птица в полете. Тогда полет доставляет удовольствие. На сегодняшний день я чувствую себя абсолютно комфортно в любой ситуации. Я получаю удовольствие от любого типа операций, которые выполняю на сегодняшний день. Поскольку во время операций мне очень комфортно, я предлагаю пациентам испытать тот же комфорт, потому что я точно знаю, чего я хочу. Я на этапе диагностики узнаю у пациентов, чего хотят они, и, если наши желания совпадают, мы приходим к единому знаменателю. Во время операции я пытаюсь развлечь пациента, если есть возможность, мы разговариваем.

Елена Швец:

То есть он слышит всё, слышит и находится в сознании?

Татьяна Шилова:

Конечно. Пациент в офтальмологических операциях большей частью присутствует на операции, я делаю его союзником, мы общаемся. Так вот, мне очень комфортно. Мы используем новые технологии, как только они появляются в офтальмологии в целом и появляется возможность выполнять их в России. Я пытаюсь получить новые ощущения и навыки в хирургии, как только появляется новая технология. Мне интересно всё, все новинки в офтальмологии. Очень удобно нанизывать новые знания на ту базу, или, скажем так, в своей палитре иметь еще что-то интересное в плане хирургии, чтобы предложить пациенту.

Елена Швец:

Вы рисковый человек?

Татьяна Шилова:

Наверное, да, я считаю, умеренно. Летать я не люблю, я не управляю транспортными средствами в воздухе.

Елена Швец:

Для летчиков летать ― тоже ежедневная рутинная работа, а для кого-то оперировать ― очень даже большой драйв.

Татьяна Шилова:

Конечно.

Елена Швец:

Расскажите вкратце о том, из чего состоит глаз – передняя часть, роговица, крышка, про которую вы мне рассказывали. Из чего вообще состоит глаз? Расскажите для нас, обычных людей понятно, вкратце.

Татьяна Шилова:

Глаз — это парный орган, поэтому мы должны знать, что, если что-то случилось на одном глазу, то оба глаза подвержены заболеванию в одинаковой степени. Мы не говорим сейчас о травме глаза, о вмешательстве извне. Если что-то случилось на одном глазу, например, появилась катаракта, – ждите появления катаракты на другом глазу через некоторый промежуток времени. Или дистрофия сетчатки. Парные органы стареют, изменяются одинаково и довольно-таки синхронно. Хотя, бывают исключения, но, как правило, один опережает другой. Глаз состоит из трех оболочек. Мало того, оболочки в своем зародышевом развитии образуются из разных листков, то есть из разных эмбриональных тканей. Они функционируют взаимосвязано, но, тем не менее, глаз – как организм в организме. Он сложно устроен, потому что участвуют разные ткани.

Наружная оболочка, склера, подобна коже. Она сверху. Её белая часть не прозрачная, только некоторая часть наружной оболочки, как окно в мир, является прозрачной и преломляет. Это не зрачок, роговица. Роговица – это прозрачная часть, через которую мы смотрим, которая, как часовое стеклышко, вставлена в наш глаз и преломляет с определенной силой. Если в преломляющей силе есть проблемы, то человек плохо видит. Как правило, это может вызывать близорукость, астигматизм ― такого плана изменения оптики глаза. Роговица в норме должна быть прозрачная. Если она будет мутная, появляется бельмо. Бельмо ― это помутнение в роговице. Это не выражение, а именно терминология. Когда в прозрачной роговице появляются травмы, воспаления и какие-либо дистрофические изменения, она мутнеет, в ней растут сосуды и она начинает плохо преломлять, как будто некий фильтр появляется перед глазом, человек начинает плохо видеть. Это роговица.

Далее, если мы идем глубже, есть сосудистая оболочка. Сосудистая оболочка средняя, она выстилает глаз изнутри, питает нашу сетчатку, которая является внутренней оболочкой. Сосудистая оболочка и является той радужкой, которая определяет наш цвет глаз. Количество пигмента определяет, будете вы кареглазым, с темным цветом глаз, или вы будете светлым, малопигментированным человеком. Это пигмент в сосудистой оболочке. Что может сосудистая оболочка? Во-первых, она болит. Если она воспаляется, у человека болит глаз. Если в ней появляется кровоизлияние, различные новообразования, она вызывает болевые ощущения и раздражения нервных окончаний. То есть изменения на сосудистой оболочке могут вызывать кровоизлияния, кровотечения, воспаления. Это все связано с сосудистой оболочкой, средней оболочкой.

Внутри есть еще одна внутренняя оболочка, которая называется сетчаткой, – та, которая воспринимает свет. Это матрица. Как в компьютере есть световоспринимающие структуры, кристаллы, скажем так, то же самое, из таких же кристаллов состоит наша сетчатка. Каждый из них ― первая нервная клеточка, первый нейрон. Дальше идет цепочка нейронов, цепочка нервных клеточек, которые передают импульс, превращая световое электромагнитное излучение в энергетический импульс, переводя световую энергию в электрическую энергию. Электрическая энергия приходит к нам в мозг, мозг воспринимает картинку. Глаз может быть анатомически совершенно здоровым, идеальным, а человек при этом не видит, потому что у него, например, случился инсульт, и кора головного мозга перестала получать импульсы, перестала воспринимать и анализировать.

Елена Швец:

Очень интересно, у меня возник миллион вопросов. Вы так здорово и замечательно рассказываете, потому что вы еще и обучаете студентов, насколько я знаю; помимо операций, вы еще и учите людей, как правильно оперировать. Сколько лет вы уже учите и где?

Татьяна Шилова:

Всю свою сознательную жизнь я занимаюсь обучением.

Елена Швец:

Проводите мастер-классы или в институтах обучаете?

Татьяна Шилова:

Провожу и мастер-классы. Со студентами я общаюсь мало, занимаюсь последипломным образованием людей, которые уже выбрали себе специальность офтальмолога. Это начинающие офтальмологи, которые знают, конечно, очень мало, потому что офтальмология в институтах представлена очень небольшим циклом во всей системе обучения врача. Врачи, которые не планируют становиться офтальмологами смотрят на глаз как на очень маленький орган и, по сути, не очень-то интересуются всеми сложностями в конструкции. Тем более, не вникают глубоко. Офтальмолог должен обладать очень большими техническими знаниями, потому что в глазу протекает жидкость, есть гидродинамика. Есть элементы оптики, потому что глаз преломляет, и надо понимать, как преломляет световой пучок, как это происходит, что там возбуждается, что распадается. То есть нужны знания физики. Как правило, те, кто идут в медицинский институт, не очень-то любят физику. Химию поневоле должны знать, но больше биологи, или люди, которые любят общение с людьми. Они, как правило, к офтальмологии относятся как к маленькой специальности. А она обширная.

Елена Швец:

Где можно поучиться у вас, Татьяна Юрьевна?

Татьяна Шилова:

Я заведую кафедрой медицинского стоматологического института. У нас есть курсы офтальмологии в целом и конкретно, определенные курсы по определенным направлениям. Есть направления, которые считаются эксклюзивными, очень многие хотели бы получить знания по определенному типу операций. В коррекции зрения это, конечно, SMILE. На сегодняшний день эта технология и лучшая, и самая интересная, и ее надо очень хорошо знать. Но доступ к ней довольно сложен, если честно, потому что, как минимум, надо иметь прибор, на котором ты будешь делать, вести операции. Прибор сто́ит в несколько раз дороже, чем обычные приборы, на которых выполняется лазерная коррекция зрения. Есть клиники, которые до сих пор работают на старых приборах для лазерной коррекции зрения, они их купили 10–15 лет назад и до сих пор используют. Но, это всё равно что купить дорогую машину. Купили прибор лет 15 назад ― на тот момент они купили новенький Мерседес, но сейчас это Мерседес 15-летней давности. Безусловно, классная машина, очень долго может ездить, но в ней нет опций, которые присутствуют в современных приборах. То же самое происходит на сегодняшний день с рынком лазерной коррекции зрения. Поэтому доступ к SMILE очень ограниченный, это очень закрытое общество.

У меня на сегодняшний день огромный опыт работы в этой сфере в силу того, что, во-первых, я ее люблю, во-вторых, я ее очень хорошо понимаю. Я ее использую в пределах настолько широких, в которых, наверное, не использует больше никто, или за редким исключением, в отдельных направлениях, скажем так. Я предлагаю ее пациентам как с самыми маленькими, так и с самыми большими проблемами с оптикой.

Елена Швец:

Я хочу сказать, где вообще люди могут встретиться с вами и где могут прооперировать себя по этой системе? Я была у вас в клинике Smile Eyes. У вас наверняка стоя́т самые новейшие приборы, правильно?

Татьяна Шилова:

Все верно, да. Мы, конечно, стараемся, мы обновляем, все самое пионерское, что появляется, но соизмеримое с необходимостью. Просто ради моды, безусловно, покупать что-то не стоит. У нас стоят только те приборы, которые мне очень здорово помогают в постановке диагноза и в понимании того, что происходит с глазом, чтобы правильно произвести то или иное вмешательство.

Елена Швец:

Объясните отличие операции LASIK от операции SMILE. Поясню. Я была у Татьяны Юрьевны на консультации. Я очень долго плохо видела, лично я, много лет решалась на операцию лазерной коррекции зрения, года 4 я думала, думала, со всеми советовалась. В итоге решилась на нее, сделала, и, скажем, один глаз у меня был прооперирован не слишком удачно. Может быть, из-за старого аппарата, может быть, по другим причинам, не знаю. Сейчас я хочу пойти на докоррекцию. Татьяна Юрьевна мне сказала, что докоррекцию возможно сделать, не проблема, но SMILE я уже сделать не смогу, потому что крышечка у меня открыта и будет открыта всю жизнь. Объясните нашим смертным обычным языком, в чём отличие одной операции от другой?

Татьяна Шилова:

Отличие технологии SMILE от технологии LASIK принципиально в формировании той самой крышечки, о которой мы говорим. Наша роговица представляет собой некую слоистую структуру. Для того чтобы выполнить коррекцию, нам необходимо добраться до среднего слоя. Представьте, что у вас есть пирог, у которого есть верхний слой, есть средний слой, который нас интересует, и внутренний, который при лазерной коррекции не интересен. Нам надо добраться до внутреннего слоя. Первый способ до него добраться – снять в виде лоскута, в виде определенного слоя верхнюю часть с определенным небольшим слоем средней части; добраться, откинуть лоскут, то есть полностью открыть роговицу, дойти до средней части, которая нас интересует, выпарить ее с помощью эксимерного лазера, удалить некую часть толщины роговицы, чтобы изменить её форму, и потом накрыть крышечкой. Но роговица так устроена, что крышка никогда не прирастает. Чтобы вам выполнить докоррекцию, мне достаточно поднять эту крышку, потому что она у вас крепится только на тонком слое, условно, «сопливом» слое передней части, так называемом, эпителии. В принципе, технологически вполне возможно сделать, поднять, и накрыть опять. Она у вас так же прикроется тем сопливым слоем и будет сохраняться в том же состоянии.

У вас есть определенное ограничение в плане физических нагрузок по жизни, но ограничение в плане контактных видов спорта, например. Людям, кто служат в безопасности, в определенных структурах, противопоказана такая технология для лазерной коррекции. Тогда выполняют другими методами. Но при SMILE крышечка не формируется, нам она не нужна. В SMILE специальный лазер в средней части роговицы, только в том слое, который нас интересует, формирует 3D-линзочку. Мы называем её лентикула, то есть слой роговицы, который необходимо извлечь. И ничего не выпаривается.

Елена Швец:

Не понимаю все равно. То есть лазер сверху как-то действует?

Татьяна Шилова:

Он работает внутри, он в середине. Мы создаем только маленький вход через дырочку, грубо говоря, вход 2 мм всего.

Елена Швец:

Условно – лапароскопия.

Татьяна Шилова:

Да, это эндоскопическая хирургия, абсолютно верно. Конечно, внутри SMILE тоже есть определенные модификации. Хирурги, которые только начинают осваивать технологию, и я знаю многих таких хирургов, делают 2 дырочки, 3 дырочки на приборе. Я не пользовалась, но такая технологическая возможность есть. По сути, тогда технология нивелирует свои преимущества, потому что, если сделать 3 дырочки, ты почти создал полную крышку. Но хирург на этом этапе осваивает технологию, такие возможности есть в приборе. Возможно, это неплохо, потому что на этапе важно не повредить.

Есть еще один смысл формирования крышки, самый важный. Возможно, вас психологически пугает, что она никогда не прирастёт. Но она довольно плотно лежит. Она прикрыта, и можно насчет неё не волноваться, если роговица здоровая. Но ведь очень часто приходят пациенты с очень тонкой роговицей, и просто анатомически невозможно сделать крышку, не хватает толщины роговицы. SMILE – выход для таких пациентов. Есть пациенты с синдромом сухого глаза, которым невозможно сделать традиционным методом, потому что после LASIK, Femto LASIK синдром сухого глаза может присутствовать довольно долго.

Кроме того, SMILE дает идеальное качественное зрение. Такого профиля лазерной коррекции вы не достигнете никогда с помощью лазерных технологий выпариванием, потому что SMILE вырезает ровно столько, сколько нужно, будь то –1 или –10. Не будет гиперэффекта, по крайней мере, в опытных руках, потому что ты вырезаешь ровно столько, сколько надо.

Елена Швец:

Скажите, а были неудачные случаи операции SMILE?

Татьяна Шилова:

Сама по себе технология более «ручная», чем технология LASIK, или Femto LASIK.

Елена Швец:

То есть нужно иметь именно хорошие руки?

Татьяна Шилова:

Да, для неё надо иметь и хорошие руки, и хорошо чувствовать энергию, потому что от того, как работает лазер в толще роговицы, зависит качество среза. Очень многие, сетуя на SMILE, просто не могут отрегулировать лазерную энергию. Надо уметь управлять энергией, надо уметь управлять своими руками, надо уметь видеть в трехмерном пространстве. Хирурги, которые выполняли операции с крышечкой, они в трехмерном пространстве никогда не видели, им не нужно было, потому что крышка – это двухмерная плоскость. Крышку откинули, всё видно, дальше работал лазер. В России принято, что хирурги делают только своё: хирург по катаракте, хирург по лазерной коррекции зрения, хирург по сетчатке. То есть хирург не умеет, большей частью у него нет навыка работы с тканями, с сепарацией тканей. Переход от прежней технологии к SMILE для рефрактивных хирургов требует других навыков, которые раньше были не нужны.

Елена Швец:

Татьяна Юрьевна, мы говорим о том, что, в принципе, мало хирургов, с другой стороны, сейчас безумное количество клиник. Как выбирать врачей? Как выбирать именно своего врача? Второй вопрос: в вашей клинике вы оперируете одна или у вас есть команда хирургов, которых вы обучили и ручаетесь за них головой?

Татьяна Шилова:

SMILE делаю только я. Еще эту технологию выполняет автор технологии. То есть второй оперирующий хирург – автор технологии SMILE, немецкий хирург. Он прилетает в Россию, для того чтобы выполнять операции в нашей клинике. Он является сотрудником клиники. На сегодняшний день он стал приезжать реже, во-первых. Во-вторых, вроде как и необходимости в его приездах уже нет. Мы и раньше справлялись сами, но психологически был момент, когда SMILE был совсем практически неизвестен в России.

Мы, фактически, стали промоутером технологии, благодаря просветительской работе. Когда мы начинали в Smile Eyes, то в месяц всего 10 пациентов искали лазерную коррекцию SMILE. 10 пациентов. Не потому, что не хотели, а потому, что о ней никто не знал. Она была распространена лишь в определенном регионе, за Уралом: Иркутск, Новосибирск. Там клиники купили прибор и только доктора-умельцы, доктора-энтузиасты освоили технологию, придумали даже специальные шпатели, для того чтобы ее развить. Но в европейской части России она не была представлена так, как должна быть представлена. В Германии, вообще в Европе SMILE очень много, много клиник владеют. На сегодняшний день у нас 99 % миопического астигматизма корректируются методом SMILE. Я прикладываю все усилия, чтобы объяснить пациенту все преимущества технологии. Во-первых, очень быстро, процедура длится 25 секунд. Пациенту не надо никуда подниматься, нет никаких неприятных запахов. Он на следующий день здоровый человек, он идет в бассейн, плавает.

Елена Швец:

Не расстраивайте меня, я уже не смогу так сделать.

Татьяна Шилова:

Он пользуется своими глазами в обычном режиме. Он может плавать, бегать, он идет играть, у меня масса хоккеистов, спортсменов, публичных людей, которые прооперировались, а на следующий день приходили ко мне с косметикой. Они полностью ведут обычный образ жизни.

Елена Швец:

Татьяна Юрьевна, важный вопрос, я думаю, для многих слушателей будет актуален: по поводу цены. Я думаю, что, скорее всего, это дороже, чем обычный LASIK и Femto LASIK. Расскажите вообще, если можно озвучить, сколько стоит операция SMILE в вашей клинике, если нет никаких осложнений. Я понимаю, что, наверное, есть ценовой разбег, но, тем не менее.

Татьяна Шилова:

Нет, безусловно нет, SMILE стоит одинаково. С первого дня работы в системе Smile Eyes стоимость одного глаза 105 000 рублей. Довольно высокая стоимость для российского пациента, но низкая для европейского пациента. У нас очень много европейцев оперируются, к нам прилетают пациенты со всего мира: Новая Зеландия, Австралия, Штаты, Южная Америка. Они прилетают для того, чтобы сделать операции, со всего мира.

Елена Швец:

Из-за цены?

Татьяна Шилова:

Не только. Они знают, что ты гарантируешь то же качество, которое есть в европейской сети Smile Eyes, то есть ты точно делаешь очень много операций, каждый день 10–15 пациентов. У некоторых может создаться впечатление потока, но это очень кастомизированный поток. Это поток, где я проверяю каждую цифру, которая внесена в карту, буквально каждую. Если мне что-то не нравится, я 10 раз перепроверяю на разных приборах, потому что я знаю: за то, что я внесу в прибор, ответственность лежит конкретно на мне.

Елена Швец:

Мне кажется, это ваше личное свойство. Я читала вашу биографию, вы такая отличница, перфекционист – золотая медаль в школе, красный диплом в институте. Сейчас все операции вы полностью контролируете сами до последней цифры, правильно?

Татьяна Шилова:

Да, это точно. По крайней мере, те операции, где я не могу допустить ни малейшей погрешности. Действительно, здесь всё под контролем. Поэтому пациенты приезжают ради качества, во-первых. Во-вторых, потому, что они со мной знакомятся, допустим, изучив мой Инстаграм, изучив мой блог на портале Habr, передав по сарафанному радио и так далее. Потому что живое общение, сейчас мир не замкнутый.

Елена Швец:

Я знаю, что вы очень много оперируете звезд, спортсменов и так далее. Это с чем связано ― много рекламы, или потому что работает сарафанное радио и кто-то рекомендует друг другу?

Татьяна Шилова:

Сарафанное радио, конечно, и передают друг другу. Сегодня я оперировала Анфису Чехову, она говорит: «А мне рассказывала Маша Погребняк». Мне кажется, мир спортсменов замкнутый, мир людей шоу-бизнеса замкнутый. Как только кому-то понравилось – рассказывают в своём кругу. Это классная технология. Но я же делаю не только SMILE, у меня весь спектр хирургии. Поэтому это очень здорово, что пациент может получить совершенно разные варианты решения его проблемы.

Елена Швец:

Ну, и плюс, Татьяна Юрьевна, не будем лукавить, вы очень приятный человек. Правда! Я приехала к вам на консультацию, не знала вас лично, без знакомства, я через 3 минуты была очарована и говорю: «Всё, только сюда!» Важно, кому ты доверяешь свое зрение или здоровье. Я испытываю глубочайшее уважение к людям вашей профессии, вы делаете доброе дело, благое, спасибо вам за него.

Татьяна Шилова:

Спасибо! К вопросу о выборе врача. Мне кажется, очень важно личное отношение. Врачу надо задавать все вопросы. Мой совет: при встрече с врачом, будь то офтальмолог или врач другой специальности, обязательно задавайте все интересующие вас вопросы. Всегда задавайте вопросы: «Как много вы делаете операций такого плана?», «Есть ли еще врачи, которые делают то же самое подобным образом и так же квалифицированно?». Не стыдно спрашивать. Проще узнать всё у доктора, к которому вы обратились.

Елена Швец:

Я, кстати, читала в интернете, последняя информация, что вы сделали 30 000 операций. Наверное, уже больше?

Татьяна Шилова:

Больше, конечно.

Елена Швец:

Как-то ведется подсчет?

Татьяна Шилова:

Безусловно, ведется. У меня в год получается, наверное, больше 4000 операций на сегодняшний день, очень много. Это очень много. Это и лазерные операции, и не только коррекции зрения. Есть операции, которые занимают по времени больше, нежели 25 секунд, безусловно. Это не замена хрусталика, тоже рутинные операции. Во время этой операции я тоже говорю: «Отдыхайте». Есть операции более сложные, скажем так, более творческие, например, пересадка роговицы. Это всегда лотерея. Как правило, пациенты с пересадкой роговицы ко мне приходят тогда, когда они уже побывали в 5–10 клиниках, когда им пересадили всё, что могли пересадить. Они находят доктора, который знает не только роговицу, он теперь должен знать, как заниматься подшиванием хрусталика, как заниматься реконструкцией сетчатки. Причём, пациенты не обязательно россияне, но и пациенты, которые приезжают из-за границы, или россияне, которые лечились в Израиле, в Испании. Они там потратили массу средств на лечение и в итоге возвращаются сюда. Поэтому мой совет пациентам: лечитесь в той среде, в той стране, в которой живете. Конечно, есть операции быстрые и комфортные, но, если случается проблема, то перемещения довольно-таки сложны. Поэтому совет: лечитесь поблизости.

Елена Швец:

Есть операции, от которых вы отказывались? Есть пациенты, которым вы сказали: «Нет, я не справлюсь здесь, не смогу», или вы беретесь за все, стараетесь?

Татьяна Шилова:

Знаете, есть ситуации, когда пациент ожидает большего, чем я могу ему дать. Наверное, я предполагаю, что будет чуть-чуть лучше, и для меня «чуть-чуть» – тоже очень здорово. Например, сначала человек пальцы у лица считает, и после операции он увидит верхнюю строчку таблицы. Условно, для меня это очень хороший результат, а для пациента очень часто это недостаточный результат, особенно, если довольно дорого стоит. К сожалению, в хирургии (я думаю, офтальмология не исключение из правил) сумма, которую вы оплачиваете за операцию, не всегда адекватна результату, который вы оцениваете. Рядом могут сидеть 2 пациента, один может получить 100-процентное зрение и заплатить, условно, 30 000 рублей, а кто-то может заплатить 200 000 и получить 30 %. Это не корзинка с апельсинами, которую ты уносишь, килограмм или полкилограмма. Поэтому, скорее всего, я бы отказала пациенту с чрезмерными ожиданиями, хотя, как правило, я пытаюсь найти самые простые слова, чтобы объяснить, и провожу аналогии. Я, например, узнаю, кто человек по специальности. Если он педагог, я ему пытаюсь объяснить на примере педагогики; если он, условно, слесарь, я пытаюсь объяснить на примере трубы и протечек.

Елена Швец:

А из-за возраста? Может быть, сказали, что «Нет, бабушке 87 лет, не буду ее оперировать»?

Татьяна Шилова:

Нет, возрастных ограничений не существует, в принципе, ни для какой хирургии.

Елена Швец:

С какого возраста можно делать операцию?

Татьяна Шилова:

Делают и новорождённым детям операции, если они показаны. Например, при недоношенности бывают ситуации, когда ребенку 2–3 месяцев требуется хирургия. В наших условиях совсем маленьким пациентам мы не делаем, потому что у нас нет кардиореанимации, которая должна быть для новорождённых. Но технически это возможно сделать.

Елена Швец:

Какой самый младший пациент у вас был?

Татьяна Шилова:

Самый младший пациент? Годовалый. Зрелая катаракта, годовалый пациент. Но они не очень сложны в технике. Гораздо сложнее, например, бабушка, которой под 100 лет. Самому старому пациенту было 103 года, 103 – 105 лет, были такие пациенты. Мы даже договариваемся с пациентами, мы поменяли хрусталик, я говорю: «До 100 лет он вам должен служить». Говорит: «Конечно, в 100 лет приду». Самой пожилой моей пациентке, которой мы делали SMILE, было 86 лет. 86 лет для нас – своеобразный челлендж, потому что считается, что роговица старая, плотная; однако, ничего подобного, отличные результаты. Правда, это была докоррекция после замены хрусталика, но она была показана как самая щадящая технология. Когда у пациентки спросили: «Почему вы в таком возрасте выбрали SMILE, это же дорого?», она ответила: «Я же выбираю лучшее». Для своего здоровья, я считаю, есть смысл не экономить, узнать обо всех существующих технологиях, немножко погрузиться самому, но не очень глубоко, потому что все советы, которые вы прочитаете, все равно вы не сможете интерпретировать так правильно, как человек с медицинским образованием. Вы можете прочитать что-то, что вас напугает в большей степени. Доверьтесь врачу, если вы чувствуете близость духовную, душевную.

Елена Швец:

Татьяна Юрьевна, у вас очень много работы. Хватает времени на что-то остальное? Расскажите про вашу семью, может быть. Первый интересный вопрос: как вообще решили стать врачом-офтальмологом? Второй вопрос: как хватает времени на семью, которая сейчас скучает по вам темными вечерами?

Татьяна Шилова:

У меня взрослые дети, взрослые дочки, и каждая из них уже вполне самостоятельна, чтобы я не думала о маленьких. Одна из них врач-офтальмолог, а остальные инженеры, архитекторы.

Елена Швец:

У вас сколько детей, Татьяна Юрьевна?

Татьяна Шилова:

3 дочки. Даже есть внучка, уже школьница, заканчивает первый класс. Она как раз планирует быть врачом, не знаю, насколько офтальмологом, но ей нравится лечить людей. По крайней мере, ей не страшно и интересно. В офтальмологию я пришла после большой серьезной полостной хирургии. Я мечтала быть большим хирургом. Для хирурга очень важно умение быстро принимать решение, четкость мышления, это первично. Ручные навыки – тоже важно, но, если они у тебя есть, это феноменальное сочетание того и другого. Я оперировала большие серьезные операции, делала даже резекции желудка. Грыжи, аппендициты, начало с первого курса, я оперировала. В то же время я начала заниматься научной деятельностью, я мнила себя очень большим хирургом, у меня всё очень здорово получалось.

Елена Швец:

Мне кажется, вы и сейчас большой хирург.

Татьяна Шилова:

Да, я большой, но в маленьком органе. А тогда были большие органы.

Елена Швец:

Мне кажется, важно быть крутым специалистом в одной области, чем не крутым в разных.

Татьяна Шилова:

Да, но мне офтальмология казалась чем-то очень маленьким. Мне нравилась большая хирургия. Но, так получилось, что мой первый брак с мужчиной-хирургом распался, потому что 2 хирурга в семье очень сложно уживаются, невозможно. Мы были два совершенно звездных, совершенно любящих свою специальность, и поэтому на каком-то этапе мы посчитали, что в семье должна быть одна звезда, должен быть один человек, погруженный в специальность. Врач погружен свою специальность. Ему могут позвонить в любое время дня и ночи, он постоянно погружен в свою тему, он, так или иначе, возвращается мыслью к своим пациентам. Он думает параллельно. Даже если он занимается чем-то одним, все равно у него рядом идет мыслительный процесс: а как решить эту проблему? И вдруг решение появляется.

Елена Швец:

То есть хотя бы кто-то один в семье должен думать о семье, а не о пациентах.

Татьяна Шилова:

Да, наверное, так. Офтальмология у меня сложилась по рекомендации моего первого мужа. Он сказал, что «Большая хирургия в моем присутствии у тебя не получится». Я уступила, но потом профессиональные желания взяли верх над моими решениями, я вернулась в хирургию и поэтому мы расстались. Был некий этап становления, в том числе профессионального. В итоге на сегодняшний день я абсолютно счастлива в своей семейной жизни, потому что со мной рядом мужчина, который полностью меня понимает. Муж, с которым у меня полная идиллия, полное взаимопонимание в профессиональной сфере. Он растворился во мне, мне кажется. Он во всем помогает, в административной части, поэтому часть моего успеха, безусловно, его заслуга, однозначно. Он не только приготовит ужин, потому что любит это делать, а я, как выяснилось, не очень; он решает большинство бытовых проблем, решает вопросы с дочками, всю логистику, которая должна происходить. Это действительно так. Поэтому мне сейчас очень комфортно. Кроме того, он любит офтальмологию, у него в семье тоже были врачи. Он не стал врачом, он профессиональный военный, подводник, профессиональный управленец, заканчивал академию управления. Подводники – такие чудесные люди, на них можно положиться во всем! Люди – просто кремень! Они самые надежные, их сообщество самое братское. Его друзья стали моими друзьями.

Вообще, у меня такое ощущение, что с каждым из людей, которые были со мной рядом на определённом этапе жизни, я пережила целую жизнь. Нынешний мой муж говорит: «С тобой 1 год идёт за 3». Мы прожили 15 лет, но это не 15 лет, мне кажется, а несколько жизней. Потому что каждый день насыщен огромным количеством событий и впечатлений, но мне нравится.

Елена Швец:

Татьяна Юрьевна, я смотрю на вас и у меня созрела мысль. Когда человек успешен, когда человек счастлив, он как будто сеет вокруг себя успешность, счастье, уверенность. У меня мурашки по коже, я реально заразилась, потому что очень приятно с вами общаться.

Наше эфирное время пролетело как-то очень быстро. Я хочу пожелать вам всего хорошего, чтобы у вас было максимальное количество хороших эмоций, положительных, и в работе, и в личной жизни! Пожелайте что-нибудь нашим телезрителями, может быть, скажите какой-то анонс, расскажите вкратце, куда приходить, чтобы на вас полюбоваться и сделать у вас операцию.

Татьяна Шилова:

Спасибо! Дорогие друзья! Я рада видеть вас в стенах своей клиники! Конечно, рада, если у вас не будет проблем с глазами, вы будете приходить только на профилактический осмотр. Безусловно, если есть проблемы – приходите, мы постараемся вместе решить их. Я обещаю вам, что это будут самые современные технологии, которые есть на сегодняшний день и которые мы можем предложить здесь у нас, в России. Я очень люблю своих пациентов и хочу, чтобы вы были здоровы, счастливы, успешны! Любви вам и благодати!

Елена Швец:

Здорово! Татьяна Юрьевна Шилова, Лена Швец, «Путь героя», всем пока!