{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Надежда Романова Практический психолог 20 марта 2019г.
Психосоматика в ЛОР-заболеваниях
Психосоматика в ЛОР-заболеваниях

Гюнай Рамазанова:

С вами сегодня передача ЛОР-заболевания с доктором Рамазановой. С вами я, доктор Гюнай, врач-отоларинголог клиники Медик Сити. Я специально выбрала на сегодня тему «Психосоматика в ЛОР-заболеваниях». Что такое психосоматика, скажу в двух словах. «Психо» – это душа, «соматос» – это тело. Сегодня про психосоматику будет рассказывать наша гостья, психолог Надежда Андреевна Романова.

Надя, хочу спросить у Вас, что такое психосоматика и психосоматическая психотерапия?

Надежда Романова:

Психосоматика, как Вы уже сказали абсолютно верно, это влияние психики на тело. Психосоматику я всё-таки отношу к науке. Почему я говорю, что придерживаюсь именно такого направления, потому что очень много адептов именно биологического направления, они психосоматику не воспринимают с точки зрения науки. Но, всё же психосоматика уже с середины ХХ века набирает обороты и в последнее время стала очень популярной, появилось очень много новых исследований. Также я хочу отметить, что психосоматика изучает не только влияние психики на тело, но и влияние тела на психику. То есть, есть психосоматика, есть соматопсихика. Как правило, именно психосоматическая медицина изучает и то, и другое, что тоже очень интересно. Психосоматика вообще, в целом, пришла в психологию с легкой руки прекрасного специалиста Александера, это было в начале ХХ века. Александер и Райх, два очень звучных имени в становлении психосоматики.

Гюнай Рамазанова:

Они изначально были психиатрами?

Надежда Романова:

Они изначально были врачами. Врачи-психиатры, да. Они оказали очень большое влияние именно на медицинскую составляющую психосоматики. До них были разрозненные исследования, кто-то относился к ним серьезно, но исследования, именно эмпирического аппарата, его было недостаточно, чтобы психосоматику можно было назвать наукой.

Гюнай Рамазанова:

Что дальше случилось? Какие-то законы вышли, или как это выглядит? Вообще, в психосоматике есть законы, как в других науках?

Надежда Романова:

Изначально психосоматику изучали именно психиатры и психотерапевты, потому что им было интересно, как влияет психика на тело и как тело влияет на психику.

Гюнай Рамазанова:

Психиатры работали с больными людьми, наверняка, они видели что-то.

Надежда Романова:

Они очень много видели, да. Абсолютно верно, Гюнай, когда идет огромный поток, люди начинают замечать закономерности.

Гюнай Рамазанова:

Что у них совместно с психологическими отклонениями идут соматические заболевания. Например, ринит, астма, что-то ещё, гастрит.

Надежда Романова:

Да, абсолютно верно. Ещё как раз была война, и в войну очень многие полевые врачи тоже они увидели воочию, как стресс влияет на людей. Хотя, именно саму теорию стресса уже чуть позже, в 1930-е годы уже обосновал Селье. До того она ещё не была введена.

Гюнай Рамазанова:

Давайте, мы вернемся к ней чуть позже. Я хочу спросить, поскольку передача про ЛОР-заболевания, какую роль играет психосоматика в ЛОР-заболеваниях, например, у детей? Какие постоянные, хронические заболевания у детей можно считать психосоматикой? Сначала про детей, а потом про взрослых расскажите, пожалуйста.

Надежда Романова:

Да, хорошо. Самое главное в психосоматике именно у детей, что не так много хороших медицинских исследований на эту тему. Я предпочитаю в своей работе опираться именно на научные исследования, но, когда приступаешь к работе, исследований не так много, как хотелось бы. Но очень много историй из практики. У меня есть очень много знакомых именно ЛОР-врачей, и мы постоянно с ними взаимодействуем. Всё, что касается психосоматики детей, конечно же, в первую очередь – отражение общей эмоциональной картины в семье.

Гюнай Рамазанова:

Да-да, погода в доме, потому что ребенок почти никогда один не живет.

Надежда Романова:

В первую очередь, конечно, эмоциональное состояние матери. Всё начинается с того, что отношения матери и ребенка начинают испытывать проблемы, какие-то дисфункции в эмоциональном плане. Всё начинается с них. Обычно, если есть проблемы именно в эмоциональном общении с мамой, у ребенка мало того, что появляются всевозможные колики, например, другие подобные моменты, но он становится очень тревожным, у него начинаются большие проблемы с дыханием, потому что первая реакция ― стресс. Как говорил Райх, напряжение мышечного корсета идет именно в области органов дыхания: шея, грудная клетка, нос. Моя мама физиолог по образованию, она мне постоянно говорит, что дыхательные пути – это ворота связи с внешним миром всего организма. У них очень мощная иннервация, они очень мощно сразу же, быстро, мгновенно реагируют на любые изменения в среде. А ребенок крайне реагирует на всевозможные эмоциональные стрессы, потому что он же рождается в симбиозе с матерью. Если, например, мама переживает из-за чего-то, у нее плохое настроение, она в депрессии, то ребёнок всё чувствует, или, например, мама раздражена, кричит на него, у ребенка очень часто… Кстати, всё, что касается психосоматики астмы и психосоматики именно носа, ― это, как правило, крайне тревожная и мама, она постоянно транслирует ребенку всевозможные эмоции, чтобы ребенок он замолчал.

Гюнай Рамазанова:

Она это говорит, или она не говорит, а давит авторитетом?

Надежда Романова:

Нет, она может просто даже посмотреть. Ребенок очень чувствует, потому что до 3 лет дети, в основном, общаются с миром с помощью эмоций, а с матерью у него изначально симбиотическая связь. Соответственно, он всё чувствует. Всё чувствует, всё улавливает абсолютно. В принципе, так и мама должна, потому что у нее гормоны, у нее из-за гормонов тоже сильная связка с ребенком. Но, если у нее есть психологические проблемы или, например, у нее есть заболевания тела, которые влияют на ее эмоции, ― всё, она перестает адекватно реагировать, так, как необходимо ребенку. Вот в чем проблема.

Гюнай Рамазанова:

Что надо делать в этих случаях? С мамой начинать работать?

Надежда Романова:

Да, конечно, 100 %. Вообще всё, что касается детей, если они приходят, то наиболее эффективно работать, мне кажется, по системной терапии, себя полностью.

Гюнай Рамазанова:

Папа тоже туда включен?

Надежда Романова:

Да, в идеале.

Гюнай Рамазанова:

Что ребенок берет от папы?

Надежда Романова:

Вообще, ребенок на папу начинает ориентироваться после примерно 2,5 лет. Если папа не слишком эмоционально реагирует вовне, то ребенок полностью настроен на мать как на авторитет, примерно до 2,5 лет. 2,5-3 года, все по-разному. Кстати, психосоматика ― это всегда крайне индивидуально, крайне. Я не очень придерживаюсь подхода о закономерностях; есть основные постулаты, да, но их не так много, как пытаются представить многие специалисты.

Гюнай Рамазанова:

Я так понимаю, и роды, и внутриутробное развитие ребенка действуют после рождения ребенка? Например, внутриутробные стрессы мамы. Они же лежат там, слышат.

Надежда Романова:

Это, конечно, 100 %. Тут даже эндокринная система, потому что все эмоции мамы отражаются в её больших полушариях. А это всё связано с чем? С эндокринной системой.

Гюнай Рамазанова:

Ребенок уже внутриутробно всё впитывает, потом рождается.

Надежда Романова:

Ребенок, во-первых, на эндокринном уровне всё получает, а во-вторых, я хочу сказать, у меня практика уже 13 лет, я сталкивалась даже с такими случаями, которые иногда не могу объяснить. У меня была одна клиентка, она даже вспомнила травму, которая была в утробе, я не могу до конца объяснить, я не знаю, как это. Вполне возможно, кто-то ей рассказал, она это приняла на себя. Но, как выяснялось, она с мамой потом обсуждала, что действительно была эта травма и она всё увидела правильно. Это, конечно, для меня до сих пор загадка, я не знаю, насколько это возможно; может быть, если только мать общалась постоянно с ребенком и у ребенка слишком быстро развивался мозг, не знаю. Даже бывает такое. Даже если она эту травму и придумала, она у неё, как ни странно, оказалась первоначальной. Только после того, как мы проработали её, у неё полностью ушла эмоциональная негативная реакция, её реакция на проблему. Вот в чем дело.

Гюнай Рамазанова:

Грудное вскармливание тоже большую роль играет у детей на эмоции?

Надежда Романова:

Да, конечно. Вообще всё, что касается до 3 лет, когда идёт формирование эмоционально-волевой сферы у ребенка, всё играет огромную роль.

Гюнай Рамазанова:

А если мама при родах умерла, например? Нет мамы. Как тогда эти дети развиваются, как дальше идет дело?

Надежда Романова:

Если окажется так, что у ребенка будет рядом очень эмпатичный взрослый – эмпатичный, добрый, нежный, любящий, то эта травма будет гораздо меньше, чем, если у ребенка будет мама живая, но она будет, например, с психопатией, будет крайне эмоционально отстраняться от ребенка.

Гюнай Рамазанова:

Такой же вопрос задаю, про психосоматику взрослых. Какую роль играет психосоматика в ЛОР-заболеваниях взрослых?

Надежда Романова:

Психосоматика взрослых вообще играет очень большую роль. У взрослых, в основном, идут внутриличностные конфликты. У ребенка основную роль играет настроение взрослых и как они его воспитывают, подавляют они его или не подавляют, разрешают ли плакать. Если они ему не разрешают плакать, у него аденоиды, у него будет постоянный гайморит и так далее. У взрослых основную роль играет именно внутриличностный конфликт и стресс.

Гюнай Рамазанова:

Что такое внутриличностный конфликт?

Надежда Романова:

Я скажу про то, что встречается наиболее часто, потому что я бы вообще отдельную передачу этому посвятила. В основном это конфликт ценностей самого человека и ценностей его окружения и общества, в котором он находится. Это чаще всего. На втором месте по частоте обращений ко мне, когда у человека идет конфликт его сознательных желаний и бессознательных, ему я бы отдала второе место. У взрослого человека уже сформировавшийся психотип, он играет огромную роль. Конечно, и генетическая предрасположенность к уязвимости того или иного органа.

Гюнай Рамазанова:

Мы сейчас говорим про ЛОР-органы или вообще по всем органам закономерность?

Надежда Романова:

Вообще, закономерно про всё. Про ЛОР-органы отдельно скажу, если спросите.

Гюнай Рамазанова:

Психосоматика каких заболеваний верхних дыхательных путей наиболее изучена?

Надежда Романова:

В основном, бронхиальная астма, всё, что посвящено ей.

Гюнай Рамазанова:

Есть научные работы?

Надежда Романова:

Да, есть работы. Как раз Александер описал свою знаменитую чикагскую семерку классических психосоматических заболеваний, её ещё называют святая семерка. Он учился в Чикагском университете, всем нравится название, как киллеры-убийцы, поэтому её так любят называть. Он очень много на эту тему описал, очень много проводил исследований, сейчас это одна из наиболее изученных тем. Конечно, есть специалисты, которые говорят, что у людей с бронхиальной астмой бывают и другие характерные черты их психики, но в бронхиальной астме наиболее ярко выражены в процентном соотношении определенные черты. Это депрессивность, тревожность 100%, именно астенический тип, и некая пассивность в плане позиционирования себя, то есть человек постоянно себя словно сдавливает, удушает.

Гюнай Рамазанова:

Какие психологические составляющие входят в психосоматику ЛОР-заболеваний? Не бронхиальная астма, а ЛОР-заболевания. Из-за чего всё начинается?

Надежда Романова:

Изначально это тревожные родители. Психосоматика берет своё начало в детстве. Всё начинается с тревожных родителей либо с родителей, которые подавляют ребенка в выражении его чувств, обычно это гнев или слезы, гнев у девочек, слезы у мальчиков. Всё начинается с этого. Затем, когда ребенка воспитывают, у него формируется собственный психотип. Основные черты, как я уже сказала, это тревожность, депрессивность и апатия именно в социальной самореализации. Бывает, что у человека происходят вспышки, то есть время от времени он себя позиционирует, время от времени он высказывает эмоции. Например, люди с ангиной могут испытывать очень много эмоций, они очень импульсивные, но у них была с детства установка, что они должны молчать. Либо они неправильно что-то сказали, либо им внушили, что, если они что-то скажут, то их самооценка полностью уничтожится. Да, и такое бывает у нарциссических, например, больных.

Гюнай Рамазанова:

Например, ребенок пришел ко мне на прием. Я вижу аденоиды, я вижу хронический аденоидит 2-3 года подряд, мама рассказывает, что они вообще не выздоравливают, постоянно выделения. Излечиваем, через 2 недели всё начинается снова. О чем надо думать мне?

Надежда Романова:

В первую очередь, конечно же, ты должна их отправить к семейному психотерапевту, именно семейному, потому что, если болеет ребенок, то, конечно, не в порядке эмоциональная сфера у мамы, 100 %. Это первое. Второе, тебе необходимо им сказать, что у вас уже закономерность. Ты можешь даже сказать не так, что вам нужно идти к психологу, потому что в нашей стране пока ещё к психологам относятся… Как мне недавно одна девушка сказала: «Ну, я же не псих, чтобы к вам ходить». До сих пор люди не понимают, чем отличается психолог от психиатра, хотя я считаю, что к психиатру тоже очень даже полезно время от времени ходить. Тебе необходимо сказать маме, что течение болезни у ребенка уже начинает влиять на его психику. Именно такой заход. Сказать: «И на его психику, и на вашу». Уже когда они придут, поверь мне, грамотный и хороший специалист, а сейчас таких специалистов очень много, найдет к маме подход и затянет её в то, чтобы она увидела, что с ней происходит. Или хотя бы ей покажет.

Гюнай Рамазанова:

Скажу про аденоиды. Когда у ребенка есть аденоиды, например, хронический аденоидит, окружающих беспокоят постоянные выделения из носа или постоянное кхеканье, кхы-кхы, или кы-кы, или какое-то хрюханье, такие навязчивые вещи у детей появляются. Я понимаю, что им мешают аденоиды, у них есть выделения постоянно, даже после удаления аденоидов навязчивые кхеканья, я не знаю, как их назвать, звуки остаются. В таких случаях, конечно же, я всегда отправляю к детским психологам. После этой передачи отправлю к семейным, в том числе всей семьей.

Надежда Романова:

Может очень много причин кхыканья, того, что оно осталось, очень много причин.

Гюнай Рамазанова:

Да-да, детские психологи есть, ещё неврологи есть, конечно, они ищут, находят. Но, закономерность такая, что почти у всех детей есть навязчивые вещи, потому что у них постоянно стекает слизь по задней стенке. Не всем же всё удалять, смотришь – аденоиды не такие большие, не мешают, кроме как в этих случаях. Но у них остается общий психологический фон и в семье ему постоянно делают замечания: перестань, не делай, не дергай нос, не три нос. Я думаю, что здесь надо подойти с другой стороны. ЛОР лечит своё, но, с другой стороны, это замкнутый круг, надо его разорвать.

Надежда Романова:

Замкнутый круг, да, когда уже болезнь начинает влиять. Это внутренняя картина болезни, то есть как больной именно психологически реагирует на соматическое заболевание.

Гюнай Рамазанова:

То, что мы сказали, – обратно, соматопсихика?

Надежда Романова:

Да, да, именно соматопсихика.

Гюнай Рамазанова:

Мы сейчас давайте, расскажем про кхыканье со стороны соматопсихики, что болезнь действует на психику человека, – долгие болезни, генетические болезни, с рождения.

Надежда Романова:

Внутренняя картина болезни – это немножко другое, это во время болезни. Ты сейчас затронула тему по поводу того, что ребенок даже после удаления продолжает кхыкать и так далее, и тому подобное ― это очень важный аспект. Это может означать несколько моментов. Первое – ребенок может так реагировать, потому что он привык, что о нем заботятся, что к нему много внимания, любви, нежности и теплоты было, когда ему было плохо. Он мог привыкнуть к тому, что во время заболевания ему уделяли на много больше внимания и все реагировали на каждый его кхы-кхы, как ты говоришь. После того, как удалили, родители могут опять заняться своими делами. Кстати, когда я с ЛОР-врачами говорила, в основном, аденоиды у тех детей, кого родители очень любят, но по разным причинам – например, им нужно идти зарабатывать деньги – они не могут с ребенком быть очень долго, и ребенку очень часто не хватает внимания. Это один из психологических симптомов у таких детей.

Гюнай Рамазанова:

Именно аденоиды, или вообще затруднение носового дыхания?

Надежда Романова:

Именно затруднение носового дыхания в основном, да. Вообще, затруднение носового дыхания, если в целом брать, насколько я знаю про риниты и всё остальное…

Гюнай Рамазанова:

Сейчас можно рассказать про специфику, у кого риниты, у кого тонзиллиты, и гаймориты у взрослого ― они меня сейчас интересуют. Основные жалобы родителей с заболеваниями у детей: затрудненное носовое дыхание – раз, храп – два, постоянные выделения из носа, хронический аденоидит мы его называем – три. Четвертое, уже как следствие – увеличение аденоидов, ребенок плохо дышит и дальше идут отиты. Мы видим такую закономерность. Ребенок не рождается с плохим носовым дыханием, он всё потом приобретает. Поэтому давайте, начнем с носа, всё про нос. Почему нос не дышит, почему нос постоянно выделяет слизь у детей и у взрослых? Ещё аллергия, аллергический ринит. Давай, коротко скажем, быстро по верхам по ринитам.

Надежда Романова:

Основной аспект, который должны учитывать не только взрослые, но и специалисты, – мы всё рассматриваем в комплексе соматического лечения. Это основной момент. Несмотря на то, что мы сейчас обсуждаем именно психологический аспект, это не означает, что, если вы станете себя вести по-другому с ребенком, но при этом вы вообще уберете все таблетки, он у вас выздоровеет. Всё в комплексе, я хочу сделать на этом акцент, это очень важно. Мы говорим о соматических моментах именно при хронических заболеваниях, потому что они играют роль, идет именно психосоматика, если есть хроника. В основном, это характеристика матерей. Как правило, это тревожные мамы, которые тревожатся по мелочам, то есть мама постоянно находится в тревоге, в беспокойстве, у неё такой психотип.

Гюнай Рамазанова:

Это дает проблемы с носом. А кашель тоже туда включен?

Надежда Романова:

Нет.

Гюнай Рамазанова:

Кашель уже другое. Я потом вопрос задам, потому что мне коротко надо про нос. Мама какая?

Надежда Романова:

Именно тревожная. Тревожная по мелочам, она беспокойная. Ей постоянно нужно всё, чтоб было, это первое. Второе – она может постоянно ребенку говорить: «Всё, хватит, не плачь». Именно в плане слез, она ему запрещает выражать именно слезы и плач, обычно с мальчиками бывает. Запрет, как правило, работает именно на нос.

Гюнай Рамазанова:

Что должна делать мама? Какой хороший, правильный, здоровый, психологический совет?

Надежда Романова:

Мама должна понять, что она не может уберечь ребенка от всего. Это а), б) она должна понимать, что её эмоциональное состояние очень отражается на здоровье ребенка, потому что стресс у ребенка запускает свои эндогенные механизмы в его организме. Она должна понимать, что её психика влияет на его физиологию.

Гюнай Рамазанова:

Мама может самостоятельно выйти из состояния, или надо обращаться к врачу, к психологу?

Надежда Романова:

Всё зависит от тяжести. Если у неё просто тревога, не постоянно, а у неё что-то произошло, то лучше всего, конечно, сходить к психологу, проработать то событие, ту травму, которая у неё вызвала это состояние. Так в идеале. Для скорой помощи заняться вначале медитацией, самовнушением по спокойствию, то есть аутотренинг. Это было бы хорошо, но лучше, конечно, к специалисту.

Гюнай Рамазанова:

Отлично, теперь давайте, про ангины. У детей бывают частые ангины, без конца, даже не ангины, а боль в горле и кашель. Я думаю, тут они рядом? Причины одни?

Надежда Романова:

Примерно, да.

Гюнай Рамазанова:

Давайте, расскажем про горло и про кашель. Что с мамой и что надо делать?

Надежда Романова:

Горло и кашель. Всё, что касается синуситов и ангины, все, что касается гнойных выделений, тут ещё идет большая нагрузка на иммунную систему. Это означает, что у ребенка постоянный стресс, постоянный, не то что у него была травма или время от времени скачки, а у него постоянный стресс.

Гюнай Рамазанова:

Опять мама?

Надежда Романова:

Конечно, и мама, и папа.

Гюнай Рамазанова:

А если ребенку уже 5-7-10 лет?

Надежда Романова:

Всё зависит от того, какое у него было детство, какие у него взаимоотношения сейчас с учениками и с учителями. Они тоже влияют, потому что после 7 лет он уходит в мир и для него уже очень важно мнение его сверстников и преподавателей, они становятся для него авторитетом, потому что они поддерживают его авторитет среди учеников. Всё, он уже стал социальным существом, можно так сказать. Поэтому всё, что касается ангин: как правило, ребенку запрещают выражать немного агрессивные реакции. Это может быть обида или просто свое какое-то мнение. Он очень эмоционально к нему относится, он испытывает большую потребность его высказать, а ему не дают, его затыкают, ему говорят: всё, хватит, стоп! Или, например, его сильно и резко критикуют. Обычно, когда это есть, тогда ангины.

Гюнай Рамазанова:

Меня ещё интересует кашель, отдельно про кашель можем? Бронхиты, кашли.

Надежда Романова:

Кашель очень часто бывает у невротических больных. Кашель — это не только психосоматоз, как бронхиальная астма, а кашель ― ещё и невроз очень часто бывает, потому что в первую очередь при тревожности, при невротических заболеваниях у нас идет скованность в мышцах. Тут же организм реагирует напряжением на очень сильные тревожные переживания.

Гюнай Рамазанова:

Что можете сказать, какие заболевания взрослых ― ЛОР-заболевания, заболевания верхних дыхательных путей ― будем считать психосоматикой чистой воды?

Надежда Романова:

Я считаю, что чистой воды психосоматика может быть только при функциональных расстройствах, когда у человека наблюдаются дисфункции именно деятельности органов, но при этом на органическом уровне, на уровне тела всё вообще идеально.

Гюнай Рамазанова:

То есть мы объективно ничего не находим, например, а у человека есть явления.

Надежда Романова:

Да, полностью вся картина, и инфекции, вообще всё, но я у вас не вижу, что гуляет инфекция. Такое бывает, ко мне и такие приходили клиенты.

Гюнай Рамазанова:

Как вы помогаете хроническим пациентам с ЛОР-заболеваниями? Какие виды психотерапии более эффективны у детей и у взрослых?

Надежда Романова:

Всё, что касается психосоматических моментов в любых заболеваниях, в том числе и ЛОР, это все виды терапии, которые помогают человеку преодолеть психологические защиты и выразить свои эмоции, это первое. Второе, как правило, это алекситимия, то есть человек не может осознать, сформулировать и назвать свои эмоции. Получается, здесь идет работа по двум фронтам. Очень, кстати, зависит от того, какое состояние сейчас у человека ― обострение или ремиссия. Когда у человека обострение – применяется одна терапия. Вся терапия заточена на то, чтобы человека успокоить, чтобы человека ввести в максимально спокойное состояние, чтобы он поддерживал гомеостаз, для того чтобы его иммунная система работала максимально хорошо. Здесь идет именно краткосрочная терапия. Очень хорошо помогает арт-терапия, мне очень нравится, она и как диагностика очень хорошо.

Гюнай Рамазанова:

Когда что они делают, рисуют?

Надежда Романова:

Арт-терапия, да. Я приведу пример. Приходит человек и рисует своё заболевание, и затем с ним общается. Это из техник гештальт-терапии.

Гюнай Рамазанова:

Все любят рисовать?

Надежда Романова:

Нет, не все. Всё крайне индивидуально. Например, у одних людей психика хорошо реагирует на арт-терапию, у других людей она реагирует очень хорошо на экзистенциальную терапию, у третьих замечательно реагирует на когнитивную.

Гюнай Рамазанова:

Что такое экзистенциальная?

Надежда Романова:

Экзистенциальная – это психотерапия смыслов. Это психотерапия в фундаментальных экзистенциальных моментах психики, то есть отношение к смыслу, отношение к свободе человека, как он вообще всё воспринимает, что именно он вообще за это воспринимает.

Гюнай Рамазанова:

Мне ещё понравилась алекситимия. Человек должен показать свои эмоции, он должен разбираться в себе, в своих эмоциях? Об этом расскажи, пожалуйста. Мы дадим людям мысль для размышления, пусть они подумают. Что надо делать нам, нормальным людям, если можно считать нас нормальными? Что такое алекситимия? Расскажи, что надо делать нам всем?

Надежда Романова:

Алекситимия, практически, во всех психосоматических заболеваниях является основой, потому что мы не высказали эмоции. Мы их подавили или мы не умеем говорить.

Гюнай Рамазанова:

И что нам надо будет сделать?

Надежда Романова:

Тут всё зависит от возраста. Например, ребенка обязательно нужно учить выговаривать и осознавать свои эмоции. Например, ребенок злится, но он не понимает, ему необходимо говорить. Есть очень хорошая книга, авторы Фабер и Мазлиш, «Как говорить, чтобы дети слушали, как слушать, чтобы дети говорили». Замечательная книга! Очень хорошо формирует именно эмоциональный интеллект, то есть человек осознает. Ведь эмоциональный интеллект формируется на осознании своих эмоций и эмоций окружающих.

Гюнай Рамазанова:

Понятно. Надо с малых лет учить детей понимать свои эмоции. Я злюсь, я радуюсь.

Надежда Романова:

Да, чтобы они не копились.

Гюнай Рамазанова:

Я восхищаюсь, я свободен. А что ты скажешь про свободу?

Надежда Романова:

Свобода нужна, чтобы человек начал осознавать свои границы, границы других людей и влияние на собственные границы и ощущение свободы. Что для человека означает свобода, потому что у каждого свое понятие.

Гюнай Рамазанова:

Как этому учить маленького ребенка? Он приходит, трогает сразу мою ручку, мои бумаги, всё трогает, компьютер нажимает. На работе, например, приходит чужой ребенок, на прием, этому можно учить?

Надежда Романова:

Гюнай, ты его не научишь, если изначально этого нет. До определенного возраста это норма. До определенного. До 3-х, до 5-ти, у кого как, всё тоже зависит от психотипа ребенка. Слишком зажимать не нужно, до 3 лет ребенку обязательно нужно давать свободу. Ему нужно объяснять: это твоё, это моё, но не слишком его ругать: ах, ты что сделал, ах, ты взял у тети ручку! Если так делать, подавлять ребенка изначально, то как раз всё, что касается гайморита.

Гюнай Рамазанова:

Я хочу сказать от себя, что наша передача не означает, что все бегом к психотерапевту, нет. Наша сегодняшняя передача посвящена тому, что не надо впадать из крайности в крайность. Есть много родителей, которые терпеть не могут традиционных ЛОР-врачей, например, как меня, и они ходят или к геомеопатам, или где-то чем-то занимаются. Некоторые врачи ничего не делают, родителям нравится, когда врач ничего не назначает. Мы не говорим: идите, психосоматикой занимайтесь! Нельзя этим заниматься, всё надо делать вместе, сообща.

Я хочу, чтобы последнее наше предложение было про то, как выглядит идеальное лечение и ребенка, и взрослого с хроническим заболеванием по замкнутому кругу, который месяцами, годами болеет, – то там болеет, то тут болеет.

Надежда Романова:

Идеально, конечно, когда врач отправляет к психологу. Сколько у меня было случаев, когда ко мне приходит человек и говорит: у меня ангина, но меня врач не направлял. Тогда у меня очень много к нему вопросов, я его отправлю обратно к врачам.

Гюнай Рамазанова:

Надо, чтобы сначала врач сделал свое дело?

Надежда Романова:

Да. Таким людям очень сложно объяснить, что психосоматика – не единственная причина, потому что есть люди, особенно сейчас, которые верят, что психосоматика может вылечить всё. После Луизы Хей, после…

Гюнай Рамазанова:

Очень много таких пациентов сейчас, да. Сейчас модно, какая-то новая сфера.

Надежда Романова:

Да-да-да. Я считаю, что они должны работать в связке. Идеально, конечно, когда я, психолог, и ЛОР, мы работаем вместе. Или психиатр, уже зависит от человека, от его состояния психики.

Гюнай Рамазанова:

Как часто, как долго они к вам ходят?

Надежда Романова:

Всё зависит от тяжести заболевания и от того, насколько человек готов к лечению, насколько он готов к пониманию себя.

Гюнай Рамазанова:

Насколько критично он относится к заболеванию? То есть насколько он доверяет психологу?

Надежда Романова:

Доверие сразу видно, когда приходит человек. Видишь ли, я в основном по сарафанному радио работаю, ко мне люди приходят уже с доверием, потому что уже слышали о моей работе. Поэтому они мне сразу доверяют. Мои клиенты примерно все одного психотипа, приводят друг друга, как цепная реакция идет. Но вообще доверие, конечно, очень важно, стоит на первом месте. На втором месте стоит, насколько человек готов расстаться с заболеванием. Тоже очень важный момент, потому что у человека могут быть свои причины, они могут быть даже иногда сознательные, а иногда бессознательные. Он ЗА проблемой, он в неё уходит. Есть люди, кто уходит в алкоголизм, а есть те, кто уходит в свою проблему, даже не осознавая её.

Гюнай Рамазанова:

Я так поняла, что дети в основном просто манипулируют родителями, долго болеют.

Надежда Романова:

Нет, нет, нет. Они, как правило, не манипулируют. Очень много может быть причин. Они могут на себя, например, оттягивать конфликт взрослых, могут быть громоотводом, дети очень часто играют такую роль. Поэтому насчет того, что именно манипулируют, – очень мало таких детей. Не так много, как часто кажется.

Гюнай Рамазанова:

Некоторые родители говорят про манипуляции, поэтому я хочу, чтобы от вас услышали, что нет.

Надежда Романова:

Я не могу сказать, что нет, – бывает, но не так часто. Даже если родителю кажется, что ребенок им манипулирует, ему необходимо задать вопрос: а почему он манипулирует? Значит, ему не хватает искренности, значит, ему чего-то не хватает, раз он прибегает к манипуляциям? Нужно спросить себя, чего не хватает.

Гюнай Рамазанова:

Так быстро время закончилось, как будто как 5 минут сидим. Спасибо большое всем за внимание. Я думаю, что я буду продолжать развивать тему, потому что многим нашим врачам это очень интересно. Спасибо большое, Надя!

Надежда Романова:

Спасибо большое!